Виртуоз

tovarisz

Виртуоз

Ваш Роман



На главнуюОбратная связьКарта сайта
Сегодня
29 марта 2024 г.

Нет более безнадежного занятия, чем рисовать пустоту, нет ничего труднее, как живописать однообразие

(Стефан Цвейг)

Все произведения автора

Все произведения   Избранное - Серебро   Избранное - Золото   Хоккура

Сортировка по рубрикам: 


К списку произведений автора

Проза

из цикла "Проза"

ЗАПАХ ЖАСМИНА_

- Где мой племянник? Саул? Где наш племянник? Где этот кровопивец? Я его предупредила, что мы сегодня идём на море.
Когда моя тётя, ещё достаточно молодая ,и привлекательная женщина, появлялась на пляже, это было неподражаемое действо. Тётя всегда оказывалась в центре внимания, привлекая многих своей иконописной внешностью, мощной, но достаточно стройной фигурой и громким обращением к мужу:" Саул! Проверь, какая вода сегодня в море?" Несмотря, на моё критическое по молодости лет отношение к тёте, я ей втайне симпатизировал, примиряясь с её апломбом. И эти совместные купания в выходные дни больше всего мне запомнились.
Пляж был огромный, песчаный, с восточной стороны буквально огороженный дюнами, увенчанными стройными соснами. Море в погожие дни было необычайно привлекательным, с белыми парусами яхт, белыми чайками и белыми облаками над синевой вод. Я на море мог проводить целый день, иногда забывая о еде,и, прибегая домой, ел всё подряд, выслушивая угрозы тёти, что она меня отправит в Москву, если я не буду есть нормально.
-Саул! Посмотри! Какой он худой! Кожа да кости! Он хочет, чтобы его мама решила, что мы его не кормим.
- Тётя! Всё в порядке: Я толстею на глазах, - говорил я, пытаясь надуть свой тощий живот.
Дорога от дома к морю,была одной из самых приятных в моей жизни. Нужно было идти вдоль ухоженных усадеб, которые принадлежали различным союзным ведомствам, и взору мальчишки с окраины Москвы представали различные строения оригинального архитектурного исполнения, окружённые зеленью и фундаментальными декоративными оградами. Единственной неприятностью на пути были кусты жасмина, резкий запах которого я переносил с трудом и,гремя судками, в которых я носил обеды с кухни санатория "Белоруссия", перебегал на другую сторону.
Семья моей тёти состояла из трёх человек: собственно тети, её мужа, который фактически был директором этого санатория, хотя и занимал скромную должность главбуха, со скромной зарплатой, и их маленькой и капризной дочки. Я же приезжал на лето в этот благодатный уголок Рижского взморья, местечка Болдури. Поэтому я получал обеды на троих, но, поскольку моя двоюродная сестрёнка ела очень плохо, а порции были обильные, еды нам хватало с лихвой.
Мне эти обеды, после малосытной Москвы, казались настоящими пиршествами. Супы куриные, супы-пити, бульоны с клёцками, борщи, лангеты, антрекоты, филе с грибами, блинчики с мясом, голубцы с рисом, судак отварной, соус польский и на гарнир картофель фри. Для моего худого полуголодного тела это был сплошной праздник.
На кухне меня встречали приветливо, знали, что
мой отец воевал и принимал участие в освобождении Латвии (тогда в послевоенные годы, это имело большое значение), и поэтому ко мне было особое отношение. Без сладкого, по крайне мере, не отпускали.
Помимо вкусных обедов, были и вкусные ужины. Но для меня ужины превращались порой в тяжёлые испытания, накрывали на просторной веранде. За большим столом собиралась не только наша семья(присутствие моё было обязательным,) но и близкие друзья. Во время ужина начинались разговоры, нередко носившие явно антисоветский характер. В ходе очередной дискуссии, в которой тётя и дядя принимали самоё активное участие, тётя как бы ненароком подсказывала мне, как правильно пользоваться ножом и вилкой.
Но я рос, и в следующие приезды меня интересовала не только кухня появились и другие интересы. Наступила пора юности.
Напротив нашего дома, через дорогу, располагалась богатая усадьба с двухэтажной постройкой. окружённая пышной зеленью деревьев и кустарника. А перед домом, в центре большой клумбы, росла белая персидская сирень.
Дорога к морю вела мимо этой усадьбы, которую занимал, наезжая по выходным, какой-то латвийский министр. Его дочка летом жила постоянно. Из окна моей комнаты я за ней часто наблюдал, а проходя мимо, старался привлечь её внимание. Вначале она делала вид, что не замечает меня, но вскоре стала подбегать к ограде, и мы подолгу с ней разговаривали. Рядом с ней сидела огромная овчарка, которая грозно рычала, если я пытался через ограду схватить девушку за руку, но постепенно привыкла, мирно засыпая на солнцепёке. Девушку звали Ирма, она хорошо говорила по-русски, раньше они жили в Куйбышеве, и узнав о том, что я из Москвы, она задавала мне о ней много вопросов. Мне она очень нравилась и казалась совершенно неземной. Была изящна, тонка и воздушна. Я ни до, ни после не встречал подобной. Со мной она была разговорчива, всегда глядела мне в глаза, что говорило о её хорошем воспитании, но вместе с тем я понимал, что во мне она видит мальчишку с улицы. Мне казалось. что ей это нравилось. Но на мои предложения сходить искупаться она качала головой и дальше ограды не шла. Я сердился и уходил. Но однажды она вдруг согласилась, с условием, чтобы я её ждал в стороне от усадьбы. Когда она появилась, у меня перехватило дыхание, она была так хороша, что я подумал: она просто пройдёт мимо, на кой чёрт я ей сдался. Но Ирма, весело улыбаясь, подощла ко мне, взяла меня за руку, проговорив с приятным латышским акцентом:"Ну, пошли купаться, московский хулиган". На пляже мы пробыли с ней полдня, она познакомилась с моим товарищами, весело играя в волейбол, привлекая также внимание и пляжных ловеласов, а её купальный костюм вызывал зависть местных модниц. Но к обеду она подошла ко мне, и я, взяв её за руку, с победоносным видом, повёл Ирму через дюны домой.
Но счастье длилось недолго. О наших встречах узнал её отец. Завидев мня рядом с ней, он грозно что-то сказал по-латышски. Ирма выпустила мою руку и молча, не сказав ни слова, прошла в ворота усадьбы. Он с ненавистью взглянул на меня, но я был закалённым парнем и ответил ему таким же взглядом. Плевать я хотел на его сословное превосходство.
С тех пор я её не видел. Её увезли. Прошла неделя, вторая... И я отомстил министру на всю катушку.
Утром в усадьбе был переполох. От персидской сирени не осталось ни кустика,ни ветки. Холуи бегали по парку, делая вид, что они что-то ищут.
Мне исполнилось девятнадцать. Осенью меня призвали на Северный флот, и с тех пор тётю и её семью я не видел.
Однажды в Москве я шёл со своим другом по Измайловскому парку. И вдруг меня остановил резкий запах. "Слушай,- обратился я к товарищу, -этот запах мне знаком с детства, это жасмин!" Я вспомнил Рижское взморье, уютный дом в Болдури и крупную, яркую, амбициозную тётю.
На все мои письма и запросы ответ был один:"Адресат выбыл в неизвестном направлении".
Пошло много лет:сорок восемь.
Я уже десять лет жил в Израйле, под Хайфой. Находясь в Москве с печальным визитом, в связи со смертью мамы, я узнал адрес тёти. Оказалось, что она уже много лет живёт в Хайфе. Вернувшись в Израиль, я тут же с замирающем сердцем позвонил по полученному телефону.
-Здравствуйте!- ответил я на женский голос.-Скажите,это Фаина?
- Да Фаина.
- Фаина Ароновна Мазина?
-Да.
- С вами говорит ваш племянник Роман Койфман.
- Роман! Саул!Саул! Это Рома. Ты меня слышишь? Это звонит Рома. Наш племянник. Он нашёлся!


Опубликовано:07.05.2014 16:25
Просмотров:5221
Рейтинг..:35     Посмотреть
Комментариев:1
Добавили в Избранное:1     Посмотреть

Ваши комментарии

 07.05.2014 22:30   ArinaPP  
Мне так понравилось. Спасибо.
 08.05.2014 09:59   tovarisz  Спасибо!
 08.05.2014 22:37   natasha  Хороший.)

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться

Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Поиск по сайту
Приветы