Ночь крадётся тихой кошкой по водопроводным трубам,
Ставя мокрые печати на аллеи и дома.
У меня в кармане трёшка, город треснул снежным кубом,
Рассыпаясь на запчасти. Минус восемь. Лёд. Зима.
Город хрустнет под ногами сотней маленьких кристаллов,
Прилетающих наивно здесь искать свою мечту.
Вечность развернула знамя и из облаков достала
Томик старых добрых сказок про луну и высоту.
Будет их читать привычно глупым и капризным детям,
Чтоб коррозия не ела их завьюженные сны.
Тихий час давно обьявлен ею на проспектах этих,
И теперь нас всех растопит лишь дыхание весны.
Не горят глазницы окон, тонкокожие машины,
Припорошенные снегом, впали в спячку до шести.
Я иду домой сквозь зиму, ночь не кажется мне длинной.
Всё неважно. Мне давно уж всё равно, куда идти.
Я дикарь и одиночка, мне слова не греют душу.
Дома - завтрак и газета, здесь - снежинки и луна.
Мой мирок давно был кем-то основательно разрушен,
И как раз вчера порвалась предпоследняя струна.
