Гуру

Kinokefal

Гуру

Ко овде не полуди таj ниjе нормалан

Игорь


На главнуюОбратная связьКарта сайта
Сегодня
29 марта 2024 г.

Молчи или говори что-нибудь получше молчания

(Пифагор)

Все произведения автора

Все произведения   Избранное - Серебро   Избранное - Золото   Хоккура

Сортировка по рубрикам: 


К списку произведений автора

Проза

Две медведицы и плюшевый зайчик

И вышли две медведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка.
(4-я книга Царств, глава 2)

Все мы дети, внуки и правнуки Великой войны, кто не понимает этого, тот живет в пустоте. Рассказываю так, как слышал.

41-й

Нина Сергеевна, матушка моя, четырех лет от роду попала под оккупацию. Бабка отправила её на лето в родную деревню, в Смоленщину. Лето было года сорок первого.
Бабушка моя Аня, Анна Дмитриевна, три раза рвалась девку спасать. На поручнях вагонных висела по двенадцать часов. Нет, ссаживали с поезда - прифронтовая зона, ясно?
Пришли немцы.
Мамка моя жила в сарае с бабкой Аграфеной и с бабкой-заловкой Марией. Избу под штаб немцы заняли, хорошая изба была, зграбная. Сволочи на Москву двигали. В бинокли Кремль рассматривать.
Особо не трогали, так только - кур всех повыели, да скотину отстатнюю с дворов свели.
Кроме одной коровы (про корову эту я вам потом расскажу).
Зима. Декабрь.
Помнит мать: немецкие кухни полевые стояли. Рядом машины со снарядами и прочим военным имуществом. Ветер очень сильный был. Искры от кухонь этих летели во все стороны. А крыши-то соломенные.
Всё загорелось, сразу, - вся деревня. Немцы только в подштанниках прыгали и орали.
Мать моя, четырехлетняя девочка, в чем была, в том и побежала, - ночная рубашонка по колено, шубейка сверху да валенки на босу ногу, все. Побежали. Бежать через поле по снегу, тридцать гектаров наискосок. В ближний лес, по смоленской привычке. Дошло дело до снарядов. Взрывы, вопли, ад кромешный.
Декабрь. Спрятались в лесу под елками. Наутро у мамки моей ноги отнялись. Полгода не ходила и не разговаривала. Вышли из лесу, зашли в деревню. Одни угли, трупы да стерин овин на отшибе, стоит так, как будто ничего и не было. Немцев уже и след простыл.
Жила вся деревня в этом самом стерином овине. В тесноте да не в обиде, как говорится. Сорок человек на двадцать метров. (Видел я этот овин).
Восемь человек Богу душу отдали, пока НАШИ не пришли.


НАШИ

Где-то весной сорок второго, а может и сорок третьего, время под оккупацией вещь непонятная, пришли в деревню Еременское Гжатского района Смоленской области Наши. Пришли они так: шла бабка Мария по воду на ключ, только ведром зачерпнула, а из кустов напротив:
– Слышь, тетка, немцы в деревне есть?
Бабка ведро уронила.
- А вы кто?
- Да свои мы, тетка, наши.
Выходят из кустов три парня в советской форме, молодые, красивые, худые только
Бабка в рёв:
- Родненькие вы мои, да нет немцев у нас уже год как, погорельцы мы. Молочка хотите?
(про молоко я потом расскажу)

ПЛЮШЕВЫЙ ЗАЙЧИК И БУТЫЛКА СУФЛЕ

Привезли мамку мою в Москву только в начале сорок четвертого, когда Москву «открыли», то есть можно уже было приехать, не прифронтовой город. Дома она не была почти три года - оккупация, пожар, болезнь...
Дед и бабка мои всё думали, что подарить ребёнку. Война, карточки, голодуха. Одна работа до упада.
У деда был доп. паек или карточки какие-то особенные - кузнец оборонного завода все же.
Вот этот-то паек и дедов пиджак, заодно, сменяли на рынке на подарки – плюшевого зайчика и бутылку суфле. Матери зайчик очень понравился. Она с ним потом не расставалась, игралась, воспитывала, выгуливала, кормила понарошку, наряжала в тряпочки.
А суфле… Что было за «суфле» такое – непонятно. Она же приехала из деревни. Худо-бедно, а молока, хоть кружку в день-два да пила. Была в деревне корова, одна единственная, после пожара оставшаяся. Собрались селяне, двадцать с лишним душ женского полу, да детишки, да три подростка, да два старика, стали думать, что с этой коровой делать. Подумали… староста, немцем поставленный приговорил: сколько есть молока – всё детям отдавать.
Не понравилось, в общем, матери это суфле - тягучее, слащавое, на сахарине - на молоко совсем не похоже. Глотнула пару раз, больше не стала. Бабка моя посмотрела на это дело, вспомнила дедов пиджак, села на стул и заплакала.
- Ма, ты чего плачешь?
- Да так, девонька моя, так…
Это "суфле" мать на всю жизнь запомнила. А старосту, Стеря его звали, чей овин был, чье молоко дети пили, потом посадили на десять лет за сотрудничество с врагом.

47-й. ХЛЕБ.

Сидим на кухне, мать собирает крошки со стола в горсть и ест.
- Ма?
- В сорок седьмом отменили карточки, а денег не выдали еще. Мы тогда с твоим дедом пошли в булошную на хлеб посмотреть.


Опубликовано:02.05.2010 05:59
Создано:2010
Просмотров:6819
Рейтинг..:89     Посмотреть
Комментариев:4
Добавили в Избранное:2     Посмотреть

Ваши комментарии

 02.05.2010 08:05   tovarisz  
Во время войны, я поцаном был, мама на работе, вот я каждый день за хлебом и стоял.А у самой раздачи хлеба, девочка-поберушка, молча стояла, у неё мама болная была очень, отец на фронте погиб, вот мы этой девочке по кусочку ржаного отдавали.Правда другого хлеба мы не ели, не знали.Отец мой с фронта вернулся, маме туфли-лодочки привёз, а мне портфель, а до этого я книги в противогазной сумке носил. Прошу извинения.
 02.05.2010 09:22   Kinokefal  Какие могут быть извинения, Роман Яковлевич? Это вы меня простите, если что. Перед большой бедой, хотя бы и в памяти, все одинакие, как говорят у нас в деревне на польский манер.

Вот что мне двоюродная бабка рассказывала:
«… представляешь, идем мы девчонки в сарафанчиках колонной по Киеву, кругом руины, гарь, разруха. Мимо мальчик идет и под мышкой у него буханка хлеба за сто рублей. Мы голодные, два дня толком не ели.
- Мальчик, дай хлебушка.
И ты представляешь, он нам ВСЮ буханку отдал! Вот ему от матери влетело…»

« Мы построились на плацу перед школой, 17-18-ти летние девчонки. Равняйсь, смирно. Идет перед строем начальник учебки, на палочку опирается. Идет смотрит-смотрит, хмуриться. А мы стоим робеем, худющие, в гражданке, с дороги не мытые не чесанные. А полковник в сторону, лейтенанту какому-то:
- Теперь Гитлеру точно пиздец…
Отобрал тех, кто покрасивее в учебку, а остальных на фронт. Так я жива осталась…»*

* «Курсант Смыкова».

 02.05.2010 12:57   tovarisz  
Ответ по мылу не получается. Спаибо за добрый ответ. Роман Яковлевич.
 08.05.2010 01:48   Kinokefal  мыло: см. свою страницу

 27.06.2010 02:57   tamika25  
Мне тоже родители рассказывали о войне. Они детьми тогда были. Очень похожие ассоциации.
Эта память должна не угаснуть...
 27.06.2010 03:20   Kinokefal  Главное, чтобы мы это все помнили. И не забывались

 20.07.2010 01:12   Lju  
Спасибо. Думаю, что такое не забывается. И даже более того... мне кажется, вписывается в генетическую память. Мой брат помнит эту войну, хотя родился в 61-ом. Она ему каждую ночь снилась с самого раннего детства... много-много лет подряд. Из-за этого он в своё время принял решение стать военным...

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться

Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Поиск по сайту
Объявления
Приветы