Гений, прикованный к чиновничьему столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением при сидячей жизни и скромном поведении умирает от апоплексического удара
Балконная люлька, этаж предпоследний
И ветер с позёмкой-косой.
А слов натолклось-то, как тапок в передней…
Да голос — замёрзший, босой.
Качает, качается прошлое в прошлом,
Но из перспективы окна
Зовешь ты: хорошая, веет хорошим.
