На огуречной пуповине, питаясь соком от земли,
где перепревшие комли вступили в брак с землей невинной,
шероховатые листы своей небритою щетиной
прижавшись, нянчили детину: огурчик, весом с пару тыкв.
Он, как волчиное дитя, сосал взахлеб сырые соки,
пересидев мужанья сроки - глядь – а уже снега летят.
Зачем копилось столько сил на крупное, как жемчуг, семя,
когда бесчувствие осеннее он, первородный, ощутил…
И пали влажные снега. Его грубеющую кожу
расписывал мороз, как ножик, и хоронился в листьях гад…
Еще синел в распадках снег, когда какие – то синицы,
а может быть другие птицы, насплетничали о весне,
так что печальнику - весна?.. Желтея, кожа напрягалась:
на подсыхающий пергамент накладывая письмена.
Весне не верил огурец – внутри уже бродила смута,
его тошнило каждым утром, пока не понял: он – отец.
Покорному - судьба не мстит. И утверждающая сила
в утробе семя сохранила, стремящееся прорасти…
Оптимистический конец для огуречного потомства.
…Я положу в свою котомку неискушенный огурец.
Опубликовано:
23.11.2011 08:02
Просмотров:
2129
Рейтинг:
0
Комментариев:
0
Добавили в Избранное:
0
Ваши комментарии
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
