Отдаваться гневу часто все равно, что мстить самому себе за вину другого
(Джонатан Свифт)

Все произведения автора

Все произведения Избранное - Серебро Избранное - Золото Хоккура

Проза

Душа моя

Душа моя

Ненасытная алчная душа, цепляющаяся за откровенный интеллект с правдой жёсткой неприлизанной, пронзённая непревзойдённостью индивидуальности, заставляющая тело ныть, чувствовать вибрации в интимных зонах, сердце плакать и болеть, металась, не давала покоя, как птица, несмирённая клеткой отношений «здравствуй-до свидания», она изнемогала, разбивалась в кровь, ничего не могла понять, ей не нужна была победа - при этом она теряла всё, лишь вечная борьба, потому она избегала психологических консультаций и обожала ошибки, не церемонилась, посылала нахуй, признавалась в любви, падала с крыши, из реанимации звонила, поздравляла с 23 февраля…

«Душа моя, ты слишком взволнованна, очень много штампов, я ничего у тебя не приму…», - редактор невысокого росточка, с пузиком, с глазками умными и злыми, после её ухода жадно проглядывал листки, нет, не плагиат тянул его к ним, но зависть, нехорошая, жадная, липкая. «Всё коряво, всё через пень колоду, не владеет словом, толком не может выразить мысль, но я не могу оторваться», - он думал и задыхался. «Может, я ревную к этим её мальчикам, с кем она там нынче дружит, про кого пишет. Не давать ходу, не давать. Удерёт. Так пусть ходит, молится на меня, спотыкается об меня, но рядом. Вот она, вот…», - он уже не читал, он нюхал, целовал, рвал зубами и жевал рукопись». Она стояла за дверью. То, что редактор любит поговорить вслух, не для кого было не секрет. «Маньяк. Но что, что ему не понравилось? Он же толком и объяснить не может, мычит», - она шла, думала, натыкалась на прохожих, выверяла направление. Снова шла, не глядя под ноги, а куда-то в небо.

Она безмерно уважала его нахлобученные очки и филологическое прошлое. Ещё у неё складывалось ощущение, что этот человек обладал честью и совестью. «Душа моя, опять нарушение композиции. Меня повесят. Меня растерзают. Меня убьют. У моих дверей десять тысяч графоманов. Я тебя напечатаю, а меня сомнут в лепёшку. Не пиши. Читай Ходасевича. Полонского. Учись. Мне некогда. Иди». «Опять новые стишки принесла. Почитаю под коньячок. Интересно, какое бельё она носит?» Она шла в каком-то обморочном состоянии, спотыкалась, упала, порвала колготку. «Что он там мычал? Я должна знать, что не так…», - морщила она лобик.
Пили в редакции, пили много, разобрались по парочкам, пошли провожаться. «Может на пьяную голову он проговориться, он должен что-то важное мне сказать. Он знает, я же чувствую, он знает»,- подумала она и бесстрашно взяла его под руку. На ногах он стоял достаточно условно, дошли до его остановки. «Нет, ты не можешь понять, ты ничего не можешь понять». «Я очень хочу понять». «Ты самая красивая, самая настоящая», - она оказалась в его объятьях, и еще ничего не могла понять, она ничего не могла понять, и когда он иступлённо её целовал. « Мы поедем в Таиланд. Будем строить там кооперативы». «Мне надо Вас проводить».

Трамваев не было, пока дошли он протрезвел, держался бодро, смеялся. «До квартиры дойдёте»? «Нет, у меня сердце». Зашли в подъезд, лампочка почему-то мигала. «Подожди», - он вдруг начал расстёгивать ремень, предварительно спрятав очки в карман. Она вдруг увидела его без очков, и только один глаз, дико зелёного цвета. Он ткнулся в её юбку предметом, который был ей непонятен и неприятен. «Вы с ума сошли».» Это ты. это ты сошла с ума»! Дверь хлопнула, он хлопотно начал одеваться.
Машин не было. Она окончательно замёрзла, пока не тормознулся жигулёнок: « Барышня, Вы замерзли, однако».

Девичество, вернее недевичество её было не причём, просто предмет явно противоречил его образу – божество явно стремилось очеловечиться; потом без очков она его никогда не видела; потом подворотня – дело уличных девок; потом он женат; потом она хотела понять то, что она хотела понять, а не что-либо другое; доверие её было безграничным, оттого сильнее и яростнее в комок сжималась его душа, он понимал, что для неё важнее всего на свете его похвала, но он ничего не мог с собой сделать и теперь понял, что окончательно унизил её.
Она летела с десятого этажа. Он издал её посмертный сборник достаточно большим тиражом. Книжки самоубийц всегда расходятся лихом, он это знал. Купил новый костюм, дорогие туфли и очень дорогие навороченные очки.

Опубликовано:	09.08.2013 05:03
Просмотров:	2066
Рейтинг:	0
Комментариев:	0
Добавили в Избранное:	0

Душа моя

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться