1
Сельской лачуги крыльцо выведет к призрачным залам —
в мир, перевернутый так безнадежно и строго:
к ангелам с птичьим лицом и хвостами шакалов,
к черному богу, чьи плечи опутаны тиной,
к губкам-кораллам, чей мат почерней гуталина,
к пьяным солдатам, борделям, баракам, дорогам...
2
В топях под мхами заветная прячется тропка,
гномом хранима, укрыта ковром из брусники.
Бледная нежить ночами резвится, и робко
в мраке трясин проступают истлевшие лики...
Вот и плетень, облицованный мрамором серым.
Грозные стражи таятся в альковах бездонных,
ржавые латы расцвечены свежей рекламой.
Воздух, закрытый для ветра, пропитан сортиром.
Выхода нет — есть только входы и стены.
Да коридоры, где хлорка скрипит под ботинком
вместе с осколками раковин древних моллюсков.
3
Скоро рассвет мутной дымкой затянет деревню...
в горы уходишь с попутным эльфийским отрядом.
Следом — не ворона крик, но прощальная песня
тем, кто свободу обрел после долгих исканий,
как ученик, обретающий тайну искусства.
...Миг пробуждения —
дверь, что прорублена сквозь измеренья.
Вещи встают по местам.
Время привычней течет.
Смутною рябью зеркал
тают навеки
соседних
вселенных
движенья.
Здравствуйте, дорогой Марко! Я в эвпкуации. Вот, спустя несколько трудных военных месяцев, повидав всякого-разного, зашла на Решеторию. Надеялась, что мирные еще понемногу хоккуют. Но на хоккуре тишина. Как тут вообще дела? Если найдете время, напишите пару строк в личку. Обнимаю. Юви.
Валерий, здравствуйте. Сегодня зашёл на почту и увидел несколько писем от Иры Козловой. Просит меня замолвить за неё слово. Очень хочет вернуться. Пишет что была неправа. Ну вот как-то так. Я замолвил.
