Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель, который употребит слово, значения которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог
навстречу снегу
белый творог букв поднимаю
к идущему по небу
здравствуй
цепи мои
перезваниваются с твоими цепями
огонь мой
белым огнём твоим зажигается
железо рук
вкладываю в горнило –
вмиг плавятся
не прикоснувшись
к идущему по небу
подкрадываешься шумно
ложно
ложно, говорю, чувствую:
под пятой время
бамбуковой подстилкой отстукивает
сердце
пра-щуренным языком говорить отказывается
воздух
белым творогом пахнет –
в сырники букв
свою память вкладываю
свою дождевую память
боже
дождю, лодыжки твои целующему
завидую
землю, тобой сварганенную
отбрасываю
вечный ноябрь,
о четырнадцать споткнувшийся,
праздную
шаги по небу слушаю
если бы
надоевший мобильный
превратился
в камень
с выжженными огнём кнопками
он передал бы
шорох моих шагов по белой пене
тебе
но пока что
руки
ковшиком навстречу снегу творожному складываю –
первому
ноябрьскому
снегу
осыпающемуся
с твоих подошв
небо замешивающих
сваргань мне небо, свароже
сваргань мне небо
творога на земле не хватает
дикие буквы кобылами разбегаются
железо губ поцелуя огня просит
идущего по небу
