Вагант

tigena

Вагант

автономный художник

Всеволод Каринберг


На главнуюОбратная связьКарта сайта
Сегодня
26 апреля 2024 г.

Ни одно гениальное произведение никогда не основывалось на ненависти или презрении

(Альбер Камю)

Все произведения автора

Все произведения   Избранное - Серебро   Избранное - Золото   Хоккура

Сортировка по рубрикам: 


К списку произведений автора

Проза

из цикла "Черные паруса анархии"

Сапог в руке Бакунина

Сапог в руке Бакунина предвещал дорогу дальнюю. Сибирь - большая тюрьма, дальше все равно не отправят, разве что на Аляску, поближе к полярному сиянию, или примерят царские сатрапы кандалы и каторгу Нерчинских рудников. Мишель решился. Сбросив домашние чуни, он теперь натягивал сапог на свою массивную ступню. Тучное тело потело от усердия. А милая Антоша хлопотала, собирая в дорогу любимому мужу сибирские шанежки с молотой черемухой.
Еще в Томске, когда она, семнадцатилетняя, прилежно выговаривала французские фразы под его проницательным и отстраненным взглядом, ее плоть плавилась как в лучах солнца, а в сердечке пела флейта неземную радость. Галантные манеры учителя быстро уступили перед любопытством и бесстыдной страстностью Антонины, раскрывающейся навстречу порыву её серебряно-кудрого фавна.
В юной головке жены пели жаворонки и обещания великого мужа сделать её счастливой, под синим бездонным небом Италии на берегу лазурного залива, где водопады бордовых розанов свисают с низеньких каменных оград, а в их чистеньком семейном гнездышке они среди доброжелательных великих друзей, Гарибальди и Костюшко. В дверях стояла загрустившая София старшая сестра Тони, девица, жившая с Бакунинами одной семьей.

Мишелю так хотелось дать этим сапогом по морде государя-императора, портрет краснощекого и сорокалетнего самодержца вынужденно висел вместо иконы в красном углу избы, он то точно переживет его бессрочную ссылку. Бакунину скоро пятьдесят, он зрелый мужчина, оставивший зубы в царских казематах. Он не собирается играть роль мечтателя-социалиста в кругу иркутских безусых разночинцев, исполнять их карьерные амбиции. Может самому надеть шинельку провинциального чиновника и пить «без затей» простую водку, повальное увлечение «сибиряков». Служить деспотическому Отечеству - Мишеля одна только мысль об этом приводила в дрожь. Русский путь кондовых сибирских откупщиков, золотопромышленников и финансовых дельцов тоже не прельщал Бакунина, а другого дела, кроме революционного, он не видел для себя. Они думают, что он опростился, опустил яйца глубоко в семейные портки.

В Сибири все архаично, по-сибирски «на-века», финансовые цепи непрощенного ссыльного со ста-пятьюдесятью рублями годового содержания не устраивали Бакунина, он был должен откупщику Бенардаки четыре с половиной тысяч рублей. Соглашаясь принять к себе на службу М. Бакунина, чернявенький Д.Е. Бенардаки полагал таким образом дать своеобразную взятку его родственнику, генерал-губернатору Восточной Сибири, графу Муравьеву-Амурскому. Сопоставив жизнь революционера Бакунина за время тюрем и ссылки с жизнью финансового магната Бенардаки, поражаемся энергией этих прямо противоположных людей. Бенардаки спекулировать хлебом и разжился; принял участие в откупах спиртом в Сибири, скупал земли, приобретал заводы, да так энергично, что в течение пятнадцати лет он нажил состояние, которое давало ему полмиллиона рублей дохода. Он владел 620000 десятин земли и 10000 крепостных крестьян в центральной России.
В январе 1861 года для Бакунина окончательно выяснилось, что Н. Н. Муравьев в Сибири больше не остается. Будучи председателем Амурского акционерного общества, где служил Бакунин, аферист Бенардаки привел Амурское кумпанство к банкротству, скупив потом акции, принадлежавшие генерал-губернаторству, по десяти копеек. Бакунин был вынужден писать и просить братьев отдать его долг финансовому магнату векселями под свою долю наследства – это вбило последний гвоздь в его отношения с родной семьей Бакуниных.

Генерал-губернатор Восточной Сибири, всемогущий родственник и «посаженный отец» на его венчании с Антониной Квятковской, которого Бакунин пророчил в полемическом запале в демократические диктаторы отделившейся Сибири, сейчас в опале у придворной клики. А породнившийся с семьей Бакуниных М.С. Корсаков, военный губернатор и наказной атаман Забайкальского казачьего войска, пришедший на смену Муравьеву, отказал ему в доме после доносов «декабриста» Д.Завалишина и «петрашевца» А. Розенталя в III Отделение: «Бакунин, этот сумасбродный гений, готовит революцию в Сибири».
Произошла скандальная размолвка со ссыльным кружком Петрашевского в Иркутске.
Последовало нежелание братьев-либералов Бакуниных, героев Крымской кампании, хлопотать перед начальником III Отделения В.А.Долгоруковым о восстановлении наследственных прав дворянина – и Мишелю было отказано в возвращении в имение Прямухино, на родину. В то время как даже сочувствующие жандармские генералы принимали живейшее участие в его судьбе, Бакунин узнал о самоотстранении близкого своего друга и издателя «Русского вестника» М.Н. Каткова, либерального «флюгера», сдвинувшего свои убеждения к оголтелой державности. И что можно было еще ждать от этого квадратноголового мещанина, сына мелкого чиновника и грузинки. Все связи порвались, и Бакунина одиночество стало неизбывным. Да и крестьянская революция, на которую надеялся и на которую работал пропагандист Бакунин, теперь, после отмены крепостного права, откладывалась на неопределенное время. Ржавая и неповоротливая Российская Империя, проигравшая бездарно Крымскую войну, скрипя, медленно сворачивала на путь буржуазного прогресса.

Со старинными друзьями декабристами Бакунину не по пути, даже с теми, которые не захотели вернуться в Россию после смерти царя Николая. Мишелю с горечью и благоговением вспоминались встречи и разговоры с М.А. Бестужевым, М.К. Кюхельбекером, В.Ф. Раевским, И.И. Пущиным. Прочь сомнения, прочь гордое смирение аристократии, мятежных юных полковников, и туманные масонские грезы юности, что они пронесли, не запятнав и не разбавив горечью каторжных лет. Бакунин решился совершить бросок вокруг света, чтобы приобщиться к кипучей деятельности товарищей по борьбе, Огареву и Герцену в Лондоне, мировой столице капиталистического прогресса – там жизнь, там будущее мира и пролетарские рычаги его изменить.


Опубликовано:24.01.2013 13:05
Просмотров:2827
Рейтинг:0
Комментариев:0
Добавили в Избранное:0

Ваши комментарии

Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться

Тихо, тихо ползи,
Улитка, по склону Фудзи,
Вверх, до самых высот!
Кобаяси Исса
Поиск по сайту
Объявления
Приветы