...и, конечно же, – уютнейший и обширнейший письменный стол с куполами чернильниц, купидонами пресс-папье и небрегающими строгих форм стопами удивительных книг, подле коих – бронзовые ножницы с именем, а лаконичная пепельница из лакового гранита соседствует с начищенным кубком для карандашей и спичечницей в лапках и патине. Обильный пространством и всё-таки уютный письменный стол – маленький домашний Страстной бульвар, место для памятника и, напротив, памятник сам, среди подробностей. За письменным столом не пишут – на нём Памятник, который может быть как раз заслонён Бюстом, требующим иных совершенно ритмов и рифм, – но Памятник непременно есть, он аристократично обязателен в полупоклоне своём, даже если выглядывает из-за Бюста или задвигается за Портрет в стальной рамке, на Памятнике отдыхают глаза от подлостей чужих и собственных, ему можно подмигнуть облегчённо – Бюст серьёзен, а Портрет – прост! Но Памятник есть всегда! Он любим диктаторами письменных столов, он невероятно ловко и разумно вписывается в канцелярщину сукна и тяжеловесность нарочитой беспорядочности, несмотря даже на вольнодумные бакенбарды и аккуратную игривость железных пальцев, а вдруг – и благодаря им. И ещё – памятник необходим! Крайне, всерьёз, откровенно, вот так!.. Любовное чувство к нему пропускает цензура, покойная и непрерываемая ни на один день цензура чернильниц и кофейных чашечек.
