Bastet. ЧЕТЫРЕ ЛАПЫ И ХВОСТ

 

                    Четыре лапы и хвост,

                    уши, как два крыла.

                    Ангел или прохвост,

                    пока не разобрала.

                    По паспорту Пенелопа,

                    но смахивает на Матильду,

                    а в простонародье Мотя,

                    писающая где ни попадя,

                    думает, что не видно.

 

                    Щенок недоумок плюшевый

                    подарок, за что мне это?

                    Однажды наверное скушает

                    меня, когда буду котлетой,

 

                    если расплющусь по полу,

                    и если разъедутся ноги,

                    когда задумчиво топаю

                    не выбирая дороги,

 

                    Как по минному полю

                    иду за рулоном салфеток...

                    Я наверное скоро завою,

                    я устала уже от этого.

 

                    Но про все забываю ночью,

                    когда холод под одеяло

                    проникает, и нету мочи

                    колотун терпеть окаянный,

 

                    Обнимаю комок плюшевый,

                    как спасательный круг утопающий,

                    друг у друга дыхание слушая,

                    до утра засыпаем растаявшие.

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 26

 

 

 

 

 

Они завелись предпоследними - сразу же после рыбок, попугайчиков,но, естественно, перед кенарем. Их принес мой сын, и в тот же момент я поняла, что за долгие годы я смогла успешно поддаться дрессировке - люди дрессируются не хуже морских котиков - я имею в виду, что я не стала голосить, задавать глупые вопросы об уборке или, к примеру: "А где же эти оглоеды будут обитать?", я все восприняла молча и покорно, потому что именно в этот момент на меня доброжелательно смотрели две маленькие усатые морды, обитавшие в розово - пошлой до неприличия клетке.

 

Морды развели активную деятельность, нисколько не тяготясь ни послепереездными хлопотами ,ни всякими лишними соображениями на мой счет - понравились ли? Экзистенциальные проблемы из-за разлуки с себе подобными в зоомагазине их не беспокоили,а интересы сводились к эпикурейским соображениям - чего бы побыстрее сожрать.

 

Жрали они много и весело, лишь изредка отвлекаясь на подходящих к клетке,и я поняла, что они искренне разделяют принцип, что интереснее " хлеба и зрелищ " в мире ничего не придумано.

 

Я терпела.

 

Когда они начали посвистывать, я поняла - хо - это птицы ...

 

Наверное, забыв, что, кроме прямохождения, иногда человека отличает еще и присутствие мозгов, я поставила им в клетку колесо, подобное которому крутят трудолюбивые белки. Хо несказанно возрадовались и бросились по нему бегать в районе часа ночи. Столь увлекательный процесс они совершали с упрямством Сизифа - безостановочно и попеременно.

 

Я лежала в постели под грохот подлого агрегата и надеялась, что у хо проснется сознательность, и они, наконец, покинут этот крутящийся кошмар. Почему я не встала и не вытащила этот пыточный предмет из клетки - я не знаю. Скорее всего, в этот момент праздновал пиррову победу до сей поры интеллигентно дремавший внутри мазохист - другого объяснения у меня нет. Вечером я задушила мазохиста и вытащила из клетки колесо.

 

Хо молчали.

 

В их арсенале оказалась вещица, удачно заменившая колесо, - это была автоматическая поилка, которая практически не интересовала их днем , зато весьма возбуждала ночью. Хо подкрадывался по-ежиному к поилке, быстро теребил металлический штырь язычком - получал свою порцию капелек... и продолжал этот же процесс , сопровождающийся жутким грохотом самой поилки . Напившись, маленькое исчадие отваливало, но другое было уже начеку.

 

Я называла весь этот процесс "поездкой в Ленинград ", потому что помнила, как когда - то мы в этот самый Ленинград ехали из Белоруссии на поезде.

 

Мы усердно ехали, колеса стучали. Спустя много лет в моей жизни это повторилось - хо уезжали в Ленинград каждой ночью, а потом, пристрастившись, еще и днем .Но меня это уже не волновало, так как, кроме хо, в моей жизни были и другие интересные события. Хо быстренько сделали маленьких и розовых детенышей, и я превратилась почти в кормящую мать, так как их - так сказать - родовое гнездо находилось на втором этаже в клетке, в домике, и младенцы - хо периодически падали со второго этажа на первый. Я, бывшая начеку, хватала детеныша и относила его на ладони к маме - хо, которая сцапывала его зубами небрежно - элегантно и затаскивала в домик, из которого в этот момент вываливался очередной маленький хо.

 

Перпетуум мобиле на этом фоне - жалкий лентяй и неудачник.

 

Все разговоры в семье сводились к хо - как выросли маленькие, как скоро они покроются шерстью, откроют глазки - и прочая дребедень, которая занимает всех нормальных родителей в мире. В том, что мы с мужем стали родителями, я не сомневалась. Как - то раз сын, уходя на тренировку, вытащил маленьких из домика , потому что заботливая мамаша в качестве хобби иногда могла кем - то из хо-малышей пообедать, а у сына не получалось это проконтролировать.

 

Когда мы вернулись, оказалось, что один хосик исчез - удрал из коробочки. Признаюсь, что мне стало очень и очень не по себе - вспомнились мультфильм "Мама для мамонтенка" и фильм "Белый Бим Черное Ухо".

Я бы-честное слово - не поверила бы, если бы услышала это от кого-нибудь - маленький пищащий хо сидел на полу возле клетки.Он прополз, прошагал, проплелся на своих куцых лапках расстояние около двух метров от дивана, на котором стояла коробочка, до клетки возле телевизора - И НАШЕЛСЯ! Не знаю, каким сигналом призвала его к себе мамаша, но я честно считаю этот путь подвигом - на моих глазах он обычно мог делать только несколько шагов и падал.

 

Великое дело - ЖЕЛАНИЕ И ВОЛЯ!

 

Уже несколько последующих поколений хо, которых мы сдаем, живут в зоомагазине, и я не могу сказать, что очень радуюсь моменту расставаний, но маленькие хо подрастают , заводят свои семьи, и я просто понимаю, что вольер в десяток метров, кишащий хо, не совсем впишется в трехкомнатную квартиру. Мы работаем над их образованием, регулярно подбрасывая в клетку разрезанные на квадратики газеты .Хо замирают, получая разноцветные кусочки.

 

Пластиковый домик внутри клетки сменился деревянным, и в каком настроении я ни вернулась бы домой, меня неизменно встречает дежурно торчащая, как из скворечника, чья - либо усатая морда. Когда хо набивают свои щечки, они становятся похожими на львят - только вокруг головы вырисовывается не грива, а мешочки с полезными вещами - семечками, свекольной кожурой или картофельными очистками.

 

Не так давно я цеплялась к сыну, чтобы он сказал что - то обо мне: «Ну, скажи, скажи, какая у тебя мама!» Сын подумал и ответил: " Мама, ты - хомяк !"

 

И я восприняла это как комплимент !!!

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 32,5

 

 

 

 

Я — обыкновенная, а она – особенная.

Я — человек.

Она — морская свинка...

 

Мы познакомились полтора года назад на рынке. Рынок подзывал, ласкался, угождал, выл, вздрагивал, размножался и ликовал. Была осень, она ехала в клетке, и весь мир обтекал, рассыпаясь калейдоскопными стеклышками вокруг нее.

 

— Купил, — растерянным голосом сказал муж.

— Да, — задыхаясь от волнения, добавила я.

Черный сосредоточенный зверь серьезно жевал зеленую ветку. Он был круглым, с чуть подкрашенной рыжим шерстью. Люди вокруг замирали на мгновение, а потом глупо улыбались — все, начиная бедуинскими мальчишками и заканчивая глубоко русскими стариками.

 

Они хотели быть сопричастными, а я этого не хотела (зверь был выстрадан моим бессобачным и, вообще, незверским детством, когда важнее был порядок в доме, чем все прочие глупости).

 

— Пошли, — я тянула мужа за рукав, и хуторянин-собственник, проснувшийся внутри меня, не хотел делиться радостью созерцания с любопытствующим рынком. Муж тащил добычу в виде фруктов, я несла драгоценную клетку.

— Это был бы Джонни, — сказал муж, — но никак нельзя, ибо девушка.

— Жанна Аркадьевна, — быстро дозрела я.

 

...Домой мы заходили втроем на четырех ногах. Ноги — это мои и мужа. Счастье — это Жанна. В этот момент мне позвонила подруга из Америки, до которой у меня всегда есть дело, даже когда я не могу, не хочу или устала. Я хотела быть к ней внимательной и старалась минуты три. Жанне стелили соломку, и моя душа рвалась к ней. Чтобы не огорчать подругу невниманием, я стала активно вводить ее в свою жизнь, подробно рассказывая часа полтора о Жанне.

 

Подруга молчала. Я тихо млела. Жанна доедала второй пучок укропа.

 

Мы тогда не поссорились, потому что подруга очень хорошая, и она разбирается в любви... Сидя на работе, я думала о Жанне и считала минуты до возвращения домой. Я скучала по ней,а когда возвращалась, то видела Жанну, хлопочущую по хозяйству. Она напоминала мне прилежную немецкую хозяйку, которая снует по дому без устали.

 

Время шло. Я почувствовала, что мне мало. Мы всегда получаем то, что хотим, если хотим очень сильно.

 

Мое желание материализовалось в тот день, когда брат сказал, что у его друга есть несколько свинок, которых он будет то ли продавать, то ли разводить, и у меня есть право сеньора - заполучить себе ту девушку, которая мне приглянется.

 

...Двухметровый парень вибрирующим от нежности голосом рассказывал мне, уже наэлектризованной предвкушением встречи, о пекинской капусте, которая показана свинкам, и об их стремлении к движению. Я затаила дыхание, потому что среди копошащейся рыжей массы увидела совершенное создание, подкидывающее по-заячьи во время бега белую попочку.

 

- Ее, - сказала я, задыхаясь от страха, что сейчас хозяин, притворно сочувствуя мне и глядя неловко в сторону, заявит :"Продана!"

- Берите!

 

И белая попочка поехала ко мне под кожаной курткой.

 

"Счастье- это когда спокойно и больше ничего не хочешь, кроме того, что имеешь в данный момент ". Виктория Токарева.

-Это что? - не понял слегка ошалевший муж.

Усатая морда, выглядывавшая из- под куртки, задумалась.

- Муся, - гордо заявила я.

 

Жанна долго меряла метры жилплощади, сварливо доказывая, что прописана здесь она, и понаехало тут.

Попочка вежливо положила на ее спину морду- знакомство состоялось. Жанна попыталась морду сбросить, Муся не согласилась, проявив бойцовский и в чем-то мужской характер. - Ни за что! И Жанна смирилась.

 

Вскоре они напоминали двух обнявшихся и поверяющих друг другу девичьи тайны на перемене школьниц. Жанна была крупнее и окладистее, Муся- проворней и наглее. Через несколько месяцев Муся начала настойчиво ухаживать за Жанной. Как в фильме про разведчиков оказалась совсем не той или тем, за кого себя так долго выдавал(а), и вскоре мы обнаружили деликатное Жаннино положение.

 

Я не буду писать о грустном. Жорик - это, скажем, единственный, в настоящем, сын Жанны и Васи, в которого так скоропостижно превратилась Муся.

 

И я вернусь к этои истории- истории о том, как три маленьких меховых существа могут сделать счастливыми трех людей, и, соответственно, если исходить от частного к целому, в нашем лице, человеческий род...

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 33

 

 

 

 

Москва.Зима.Заснеженный город. Солнечно. На нашем балконе искрится снег. Снег на перилах. Рядом с балконом пышная рябина. Её виноградные гроздья, буквально свисают к нам в окна.

Сегодня воскресенье. Я ещё в постели, жена готовит незатейливый завтрак. Вдруг я услышал голос нашей пятилетней дочурки.

- Папа, мама! Смотрите в окно, там птички.

- Какие птички - слегка недовольно спросил я.

- Маленькие, красивые, их очень много. Мы выбежали в гостинную. За широким окном, на развесиситой "нашей" рябине, медленно перемещались небольшие птицы. Их было так много, что казалось перед нами огромная, разноцветная живая глыба.

Мы как завороженные, смотрели на яркогрудых снегирей, которые в сочитании с чёрными крыльями были необычайно красивы.

- Папа, они же все ягоды съедят!?

- Конечно съедят,- весело ответил я. Ягоды рябины и черёмухи это их лакомство, как для тебя конфеты. Видишь как они склёвывают ягоды?

- Папа, а где они живут?

- Точно не знаю. они зимой с дальнего севера прилетают за кормом. Вот их и называют снегири, от слова снег.

- Им наверное холодно?

- Думаю не очень. Видишь какие они пушистые.

Мы продолжали смотреть на это пиршество. Ягод становилось всё меньше и меньше. Наконец, птицы взмахнув своим чёрными крыльями и сверкнув красными грудками, улетели. Рябина опустела, став такой же голой, как и другие деревья. А наша дочка плакала.

- Рябинка такая красивая была,- повторяла она вытерая слёзы.

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 21,5

 

 

 

 

Больница готовилась ко сну. Уже наступила ночь, и тишина постепенно обволакивала всё пространство... Каролине не спалось. Она сидела на кровати и читала. Соседки по палате уже улеглись и намекали, что пора бы и свет выключать. Каролина вышла в коридор и устроилась в удобном кресле. Было около двенадцати. Оставалось три страницы - очень хотелось дочитать. И, естественно, она не обращала внимание на то, что в палате напротив часто открывалась дверь и то входили, то выходили больные.

 

Вдруг перед её глазами возникла роза, белая, с сиреневыми кончиками лепестков. Девушка перевела взгляд от цветка на руку, державшую колючий стебель, затем на лицо, которое так добродушно улыбалось...

- Это Вам,- сказал парень.

- Спасибо, - ответила она, принимая розу.

Он сел рядом. Познакомились.

- Сергей.

- Каролина.

- Ну и имячко у Вас! Хотя ничего, красивое.

- Да вот назвали так - никуда не денешься, - улыбнулась она.

Сергей задал ей какой-то вопрос, но Каролина не успела ответить,так как в это самое время вышел дежурный врач и тоном ,не терпящим возражений, приказал разойтись по палатам.

 

На следующий день они встретились снова. Было время вечерних процедур. Все больные их лор-отделения выстроились возле кабинета. Сережа стоял возле столика медсестры и наблюдал за Каролиной. Вот подошла её очередь, и девушка скрылась за большой белой дверью. Через пять минут Каролина вышла с перебинтованной головой. "Раненый боец", - про себя усмехнулся Сергей. Что поделаешь - компресс на больные уши иначе не накладывается! Парень не смог сдержать улыбку. Каролина , заметив его, засмущалась. Но, когда они приблизились друг к другу, - рассмеялись, будто знакомы были уже сто лет. И перешли на "ты". И Сергей предложил пойти на улицу поболтать, благо вечер был теплым. И до закрытия входной двери еще было время.

 

"Боец" в спортивных брюках и коротеньком халатике походила на раненого кузнечика рядом с высоким и плотным Сережкой, который в больничной одежде выглядел смешно и как-то по-домашнему. Они нашли скамейку у фонтана, сели и говорили, говорили... Знакомство продолжалось. Выяснилось, что Каролине двадцать семь лет, работала она на заводе инженером. Сережка был на три года младше, учился в институте после армии. Они рассуждали о жизни, рассказывали разные истории, шутили, смеялись...

 

Но случилось непредвиденное - они забыли о времени. Опомнясь, побежали к своему отделению. Увы, входная дверь была закрыта.

- Да...приехали, - сказала Каролина. - Что будем делать?

- Будем лезть в окно, -ответил Сергей.

- !?

- Да не дрожи так.Все будет хорошо, вот увидишь. Я же с тобой. А это не так уж и плохо. Я ж везучий!

-Ну, дожилась. На старости лет - в окно. Да еще на второй этаж. Замечательно!

- Какая старость? Девчонка как девчонка. На все двадцать! Давай руку - пойдем!

В сережкиных глазах зажглись мальчишечьи озорные искорки, и Каролина вдруг поверила, что все у них получится. Она улыбнулась. Взявшись за руки, они пошли в больничный парк. Нашли там старое толстое бревно и решили просидеть на нем часов до трех. В это время, как они рассчитали, вероятность того, что их возвращение заметят, была очень мала.

 

Они сидели, прижавшись друг к другу, и молчали ,переживая случившееся. Сама судьба соединила их в эту ночь. В их душах накопилось столько тепла и нежности, что они не заметили, как переплелись в объятиях их руки, а сердца застучали так сильно, будто птицы, рвущиеся из клеток на волю. Если на свете есть Бог, то в ту ночь он, вероятно, гулял в больничном парке и вершил судьбы тех, кто в нем находился. И, в самом деле, по траве пронесся легкий шорох. Даже, как будто бы шаги. Каролина вздрогнула от испуга и прижалась к сережкиной груди.

- Не бойся, - прошептал он. - Хочешь, я зажгу спичку?

- Да.

Сережа осветил небольшое пространство около бревна.

- Смотри, какой ёжик! - сказал Сергей.

Зверек глядел на них во все глаза, пристально, с интересом. Он, наверное, забыл в эту минуту обо всех опасностях на свете. Сережка потрогал колючую спинку - ёжик не свернулся. Черные бусинки глаз блестели в свете зажженной спички. Этот взгляд проникал в самое сердце и пробуждал неописуемый восторг, чувство единства с этим умным колючим существом, с травой и деревьями, с невероятно звездным небом.

- Потрогай колючки! - предложил Сергей. Каролина, поправив бинты на голове, протянула тонкие пальцы и попыталась погладить ёжика. Зверек смешно фыркнул, а девушка отдернула руку и хихикнула. Ёжик еще раз пристально взглянул на них, на догорающую спичку, повернулся и побежал прочь.

 

...Они сидели молча, глядя вверх на тревожные кроны деревьев, сквозь которые виднелись обрывки ночного неба, усеянного бусинками-звездами. Казалось, великое множество ёжиков вопросительно смотрели на Землю: какое будущее уготовила ты, планета, для наших потомков? Что ждет этих двоих, прижавшихся друг к другу в старом больничном парке? Но планета молчала, а с ней и ночь, погасив все окна и фонари...

 

Сергей и Каролина , прислушиваясь к тишине, пошли к своему отделению. Благополучно взобрались в окно на втором этаже, и, очутившись в коридоре, спокойно, как ни в чем не бывало, разошлись по палатам. Как и предполагалось, их никто не заметил.

Они лежали, каждый в своей постели, еще несколько минут с открытыми глазами. Ёжик. Это он будоражил сознание. Его взгляд путал все мысли и никак не мог оставить их в покое.

Они уснули в один и тот же миг, каждый со своей бусинкой...

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 23

 

 

 

 

Лена, семилетняя зеленоглазая, с темными кудряшками, девочка, увидела его случайно. На краю клумбы под розовым кустом сидел серый несчастного вида котенок и чутко дремал. Почувствовав шевеление воздуха, он, на всякий случай, приоткрыл глаза: к нему тянулись две руки. Он хотел было отпрянуть или зашипеть, но что-то внутри подсказало ему, что эти руки добрые. Котенок зажмурился - и очутился в теплых ладонях.

- Маленький мой, пушистенький, - тихо приговаривала Лена. - Пойдем, сядем на скамеечку, ладно?

Котенок еще не осознал происходящего, но ему было так хорошо, что он снова прикрыл глаза.

Они посидели немного на скамейке. Но малыш вдруг что-то "вспомнил", и начал вырываться из рук девочки. Лена опустила котенка на землю.Тот мяукнул и немножко побродил возле синих босоножек. Лена достала из рюкзачка бутерброд и положила кусочек колбасы перед его носом . Колбаса была вкусная, с налипшим маслом. Котенок быстро справился с едой и улегся у ног девочки.

- Слушай, я придумала тебе имя. Ты теперь будешь Стёпой. Стёпа! -

Никакой реакции. Не открылся ни один глаз, не вздрогнула ни одна лапка.

- Все равно ты Стёпа, и пойдем домой!

Теплые руки подхватили малыша и прижали его к груди. Котенок был не против и вскоре тихонько замурлыкал.

Когда они проходили мимо клумбы, тот самый розовый куст, под которым Лена нашла котенка, будто бы покачал ветками, прощаясь со Стёпой и его новой маленькой хозяйкой...

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 24

 

 

 

 

 

От телескопа до гостиницы около километра по асфальту. Дорога проходит через перевал, самую низкую часть которого частенько навещают облака. Они переползают из правого ущелья в левое или наоборот, в зависимости от ветра и желания. Сверху, из окна гостиницы, а, тем более, с башни этот процесс выглядит забавно: будто огромные белые медведи выбрасывают вперед лапы, подтягиваются медленно, с трудом, и наконец переваливают свои громоздкие тела через барьерчик. Если окажешься на перевале в таком облаке, нельзя увлекаться разговором с попутчиком, лучше всего взять его за руку и слушать шаги - как только сбились с асфальта, давать задний ход.

Раз в несколько дней грузовичок привозит из станицы продукты в столовую гостиницы. А на телескоп машина из академгородка приходит дважды в день: в восемь-девять утра и в пять-шесть вечера - привезти-увезти технический персонал, раз в одну-две недели поменять группу астрономов, да еще доставить посылки: супчики, котлеты, смену белья - тем, кто дежурит.

 

Мы, командировочные, жили в гостинице и отчаянно завидовали астрономам - им не нужно было топать в собственную постель или на обед через перевал - для них на третьем этаже башни были оборудованы комнаты. Наши заезды были то большими (начальство, оптики, электронщики и два программиста), то маленькими (оптик, электронщик и те же два программиста), и мы жили там месяцами, скучая по дому, наслаждаясь работой и отсутствием быта, и не сильно заботясь, кто и когда отметит наши командировки.

В этом перетекающем, меняющемся, оторванном от большой земли мирке были два существа, имевшие постоянную прописку на телескопе - собаки, Пальма и Шарик.

Пальму, огромную немецкую овчарку, когда-то привезли на башню из техники, у них она и жила, у гостиницы практически не появлялась, еду брала только у хозяев, к нам близко не подходила, но, понимая, что мы не чужие, издали помахивала хвостом, приветствуя, признавая нашу приобщенность. Шарик, черный, кудрявый, чистейших кровей дворянин, взялся сам неизвестно откуда, и из всех мест, а там были еще небольшие телескопчики, лаборатории, разбросанные по соседним холмам, предпочитал гостиницу, особенно в обеденное время. Он легко давал себя погладить, потрепать уши и, казалось, любил всех с первого взгляда. Особенно, конечно, тех, кто не забывал угостить его кусочком сыра, печенинкой или макаронами с тушенкой.

Мы приезжали на телескоп за неделю-две до начала наблюдательных ночей той группы астрономов, к которой были прикреплены. Не только для акклиматизации, но и для всяких предварительных работ. Поначалу вели привычный размеренный образ жизни: завтрак в чьем-нибудь номере, бегом всей командой на телескоп, работа с перерывами на обед и ужин в гостинице. С момента подъема на башню астрономов и началом наблюдательных ночей все менялось, по крайней мере, для меня. Мой напарник, по натуре "жаворонок", демонстрировавший днем чудеса интеллекта, к вечеру скисал. Зато я, "сова", вялая по утрам, как недосушенный гербарий, но взбадривавшаяся ко второй половине дня, с легкостью переходила на ночной, "астрономический" образ жизни. Утром сдавала свежему, пахнущему кофе напарнику готовые изображения галактик и уходила в гостиницу спать. Однако, усталость накапливалась.

 

В тот вечер я проспала. Очнулась около часа ночи и с мыслью, что всех подвела, быстро оделась и выскочила из гостиницы. Специфика той местности - близость телескопа, поэтому нет ни фонарей, ни подсветок. Даже окна темны - все понимают, что нельзя "зафонить" небо. Если б могли занавесить луну, то избавились бы и от этого "левого" источника света. Только звезды, больше ничего. Постояла пару минут, дала глазам привыкнуть к темноте. И поняла, что не одна. Тень справа оказалась собакой.

- Шарик! - обрадовалась, протянула руку, чтоб погладить, но Шарик зарычал и отодвинулся, - Ну, как хочешь.

Пошла по дороге, привычно прислушиваясь к шагам. Вдруг поняла, что слева тоже кто-то идет. Пальма! Странно, она же никогда к гостинице, да еще ночью, да еще вместе с Шариком. А что, с собаками даже веселее, не так одиноко. Правда, они не реагировали на слова и вели себя странно, как часовые. Так и добралась до башни, под охраной или конвоем. Позвала собак внутрь - не пошли, остались на улице. Взлетела на второй этаж, бегом до лаборатории.

- А вот и я! - радостно, - Ну простите, проспала... - жалко и неубедительно.

На меня уставились несколько пар удивленных глаз.

- А мы тебя и не ждали. Как дошла?

- Да нормально дошла. Собаки сегодня чудные. А что случилось?

- Слышишь звуки? Знаешь, что это?

Действительно, странные звуки, незнакомые. По дороге тоже были, но меня так занимали собаки, опять же адреналин от чувства вины за опоздание, что я не обратила на них внимания.

- Не знаю. Что?

- Волки из ущелья поднялись.

Вот оно что, значит, собаки меня охраняли. Знали, что я пойду вечером, и специально ждали у гостиницы, чтоб проводить через волчью стаю. И такие строгие, даже Шарик.

- Ох, что-то мне нехорошо...

Меня напоили чаем, посадили у монитора - раз пришла, работай, не филонь. Напарника положили спать на диванчике в комнате отдыха, кто-то принес подушку и одеяло.

 

Через несколько дней наблюдения закончились, мы отоспались и устроили выходной, пошли за грибами в ущелье. Там лежало облако, но не очень густое, метра три просматривались легко. Нашли несколько подосиновиков и, решив, что с нас довольно, разлеглись на траве под кронами. Все-таки мы скучали немного по деревьям, которых там, наверху, не было. Земля вдруг задрожала, и из тумана выскочила Пальма. И тут она разрешила не только себя погладить, но и извалять в траве, и почесать пузо. Народ хохотал, а я, спасенная собаками в ту ночь, понимала, что она приняла меня в свою семью.

 

ОБЩИЙ БАЛЛ: 30,5