Станция метро «Адмиралтейская» будет переименована в «Гоголевскую»...
В Петербурге в рамках празднования двухсотлетия со дня рождения Николая Васильевича Гоголя еще не введенная в эксплуатацию станция «Адмиралтейская» будет переименована в «Гоголевскую». Об этом сообщает информационная служба радио , цитируя сделанное в понедельник 23 марта заявление главы комитета по культуре Антона Губанкова.
Губанков отметил, что всего городские власти запланировали более сотни юбилейных мероприятий, из которых только в первую неделю апреля пройдет несколько десятков всевозможных спектаклей, концертов и выставок. Участие в празднованиях примет даже петербургский метрополитен. По словам главы Петербургконцерта Евгения Колчина, на станции метро «Невский проспект» 1 октября будет организовано первое исполнение ораториально-симфонического произведения Алекса Прайера по повести «Невский проспект». Всего же, сообщил Губанков, на проведения праздничных мероприятий комитету по культуре выделено из бюджета 15 миллионов рублей.
Многие известные петербуржцы включая губернатора Валентину Матвиенко и спикера Законодательного собрания Вадима Тюльпанова примут участие в проекте «Петербург читает Гоголя». Участники этой акции авторитетно озвучат повесть Гоголя «Нос». Результат будет выпущен на компакт-дисках вместе с записями многих других гоголевских произведений, сделанными при участии профессиональных актеров Молодежного театра на Фонтанке.
Я завещаю правнукам записки,
Где высказана будет без опаски
Вся правда об Иерониме Босхе.
Художник этот в давние года
Не бедствовал, был весел, благодушен,
Хотя и знал, что может быть повешен
На площади, перед любой из башен,
В знак приближенья Страшного суда.
Однажды Босх привел меня в харчевню.
Едва мерцала толстая свеча в ней.
Горластые гуляли палачи в ней,
Бесстыжим похваляясь ремеслом.
Босх подмигнул мне: "Мы явились, дескать,
Не чаркой стукнуть, не служанку тискать,
А на доске грунтованной на плоскость
Всех расселить в засол или на слом".
Он сел в углу, прищурился и начал:
Носы приплюснул, уши увеличил,
Перекалечил каждого и скрючил,
Их низость обозначил навсегда.
А пир в харчевне был меж тем в разгаре.
Мерзавцы, хохоча и балагуря,
Не знали, что сулит им срам и горе
Сей живописи Страшного суда.
Не догадалась дьяволова паства,
Что честное, веселое искусство
Карает воровство, казнит убийство.
Так это дело было начато.
Мы вышли из харчевни рано утром.
Над городом, озлобленным и хитрым,
Шли только тучи, согнанные ветром,
И загибались медленно в ничто.
Проснулись торгаши, монахи, судьи.
На улице калякали соседи.
А чертенята спереди и сзади
Вели себя меж них как Господа.
Так, нагло раскорячась и не прячась,
На смену людям вылезала нечисть
И возвещала горькую им участь,
Сулила близость Страшного суда.
Художник знал, что Страшный суд напишет,
Пред общим разрушеньем не опешит,
Он чувствовал, что время перепашет
Все кладбища и пепелища все.
Он вглядывался в шабаш беспримерный
На черных рынках пошлости всемирной.
Над Рейном, и над Темзой, и над Марной
Он видел смерть во всей ее красе.
Я замечал в сочельник и на пасху,
Как у картин Иеронима Босха
Толпились люди, подходили близко
И в страхе разбегались кто куда,
Сбегались вновь, искали с ближним сходство,
Кричали: "Прочь! Бесстыдство! Святотатство!"
Во избежанье Страшного суда.
4 января 1957
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.