зубную пасту взяв спросонья в руки,
привычно тюбик открутив от пробки,
я удивилась лёгкости нажатья
и поняла – что НЕ остановить...
пытаясь осознать что происходит,
смотрела я, как паста превращалась
в огромного живого осьминога,
пугающего скользкой белизной.
он заполнял собой пространство ванной,
икал, вращал глазами – пузырями,
но тут я заорала диким криком
и выскочила вон, захлопнув дверь.
быть может, я излишне поспешила,
в избытке чувств неловко поскользнулась,
лицом упала в зеркало паркета,
натёртого ещё вчера, не мной.
кошмар приснился – обморок случился.
я страшных сериалов насмотрелась.
пора к реальной жизни воротиться.
пришельцы мне привиделись во сне.
разглядывая дверь закрытой ванной,
на всякий случай я перекрестилась,
взялась за ручку, на себя рванула
и падая, услышала: привет!
очнувшись вновь, я глубоко вдохнула
знакомый с детства, запах свежей мяты,
почувствовав приятную прохладу –
осмелилась чуть приоткрыть глаза.
его лицо... ну как назвать иначе?
склонённое ко мне – вдруг улыбнулось:
прощения прошу, я ОЧЕНЬ страшный?
поверьте, не хотел вас напугать.
меня послали к вам с нижайшей просьбой
от всех живущих в пасте осьминогов,
и, если наша просьба не обидит –
не надо плотно тюбик закрывать.
нам скучно жить внутри закрытой пасты:
слабеют ноги, зрение подводит,
инстинкты размножения стихают,
вы поняли... могу не продолжать?
а много вас? живущих в нашей пасте?
ну что вы! нас немного, страх напрасен!
в сравнении с клещами на постели –
мы редкий, исчезающий подвид.
А. Чегодаев, коротышка, врун.
Язык, к очкам подвешенный. Гримаса
сомнения. Мыслитель. Обожал
касаться самых задушевных струн
в сердцах преподавателей – вне класса.
Чем покупал. Искал и обнажал
пороки наши с помощью стенной
с фрейдистским сладострастием (границу
меж собственным и общим не провесть).
Родители, блистая сединой,
доили знаменитую таблицу.
Муж дочери создателя и тесть
в гостиной красовались на стене
и взапуски курировали детство
то бачками, то патлами брады.
Шли дни, и мальчик впитывал вполне
полярное величье, чье соседство
в итоге принесло свои плоды.
Но странные. А впрочем, борода
верх одержала (бледный исцелитель
курсисток русских отступил во тьму):
им овладела раз и навсегда
романтика больших газетных литер.
Он подал в Исторический. Ему
не повезло. Он спасся от сетей,
расставленных везде военкоматом,
забился в угол. И в его мозгу
замельтешила масса областей
познания: Бионика и Атом,
проблемы Астрофизики. В кругу
своих друзей, таких же мудрецов,
он размышлял о каждом варианте:
какой из них эффектнее с лица.
Он подал в Горный. Но в конце концов
нырнул в Автодорожный, и в дисканте
внезапно зазвучала хрипотца:
"Дороги есть основа... Такова
их роль в цивилизации... Не боги,
а люди их... Нам следует расти..."
Слов больше, чем предметов, и слова
найдутся для всего. И для дороги.
И он спешил их все произнести.
Один, при росте в метр шестьдесят,
без личной жизни, в сутолоке парной
чем мог бы он внимание привлечь?
Он дал обет, предания гласят,
безбрачия – на всякий, на пожарный.
Однако покровительница встреч
Венера поджидала за углом
в своей миниатюрной ипостаси -
звезда, не отличающая ночь
от полудня. Женитьба и диплом.
Распределенье. В очереди к кассе
объятья новых родственников: дочь!
Бескрайние таджикские холмы.
Машины роют землю. Чегодаев
рукой с неповзрослевшего лица
стирает пот оттенка сулемы,
честит каких-то смуглых негодяев.
Слова ушли. Проникнуть до конца
в их сущность он – и выбраться по ту
их сторону – не смог. Застрял по эту.
Шоссе ушло в коричневую мглу
обоими концами. Весь в поту,
он бродит ночью голый по паркету
не в собственной квартире, а в углу
большой земли, которая – кругла,
с неясной мыслью о зеленых листьях.
Жена храпит... о Господи, хоть плачь...
Идет к столу и, свесясь из угла,
скрипя в душе и хорохорясь в письмах,
ткет паутину. Одинокий ткач.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.