... под Марсом в сорок выключенных ватт
спала кровать, помянутая всуе,
как к ночи - страх. Кровать была - канат,
натянутый над бездной поцелуев.
На шпильках кралась ночь - седой толстяк,
лишённый листьев, голоса и пола.
Окно дрожало мнимым мыслям в такт,
и падал снег из пыли с сонных полок.
В подушках, перекроенных по дням,
толкались снами маленькие черти.
Ходили фавны ласкам по пятам,
кололи воздух сотнями мачете
холодных взглядов. Было зябко. Стыл
дыханья бисер. Нежились пожары
всех тех, кто не боялся высоты,
в ладонях, одиноких, словно Шарик,
на улице забытый. Всех святых
несовершенных чемпионов страха
душила простынь, словно жертву - псих,
родившийся в смирительной рубахе.
Собакопавлово хотелось ныть.
Шарахаться. Прикуривать от дебрей
щеки небритой. Но цеплялась нить
спины за спину. Воздух, будто степлер,
прикалывал дыхание к дыха...
Пытался вспыхнуть Марс слезинкой мистик
и, поперхнувшись стоном, затихал
под шёпотом чернильной кляксы, с кисти
небес сорвавшись.
Вздрагивал канат -
носочки были острыми, как чили...
Не спал опустошённый космонавт-
эквилибрист. Часами ночь сочилась.
Бледнела бездна на границе губ.
Бродяга-страх ресницы прятал в маску...
Мы засыпали, как остывший суп
на сипе газа, на почти-романсе
чуть тёплой искры.
С полок сыпал снег
оглохшей пыли. Серой-серой ватой
стучалось в раму утро - ласко-сек
железный с алым шёлковым канатом
в грудной печи....
как орлята с казённой постели
пионерской бессонницы злой
новизной онанизма взлетели
над оплаканной горном землёй
и летим словно дикие гуси
лес билибинский избы холмы
на открытке наташе от люси
с пожеланьем бессмертия мы
2
Школьной грамоты, карты и глобуса
взгляд растерянный из-под откоса.
"Не выёбывайся. Не выёбывайся..." -
простучали мальчишке колёса.
К морю Чёрному Русью великою
ехал поезд; я русский, я понял
непонятную истину дикую,
сколько б враг ни пытал, ни шпионил.
3
Рабоче-крестьянская поза
названьем подростка смущала.
Рабоче-крестьяская проза
изюминки не обещала.
Хотелось парнишке изюмцу
в четырнадцать лет с половиной -
и ангелы вняли безумцу
с улыбкою, гады, невинной.
4
Э.М.
Когда моя любовь, не вяжущая лыка,
упала на постель в дорожных башмаках,
с возвышенных подошв - шерлокова улика -
далёкая земля предстала в двух шагах.
Когда моя любовь, ругаясь, как товарищ,
хотела развязать шнурки и не могла -
"Зерцало юных лет, ты не запотеваешь", -
серьёзно и светло подумалось тогда.
5
Отражают воды карьера драгу,
в глубине гуляет зеркальный карп.
Человек глотает огонь и шпагу,
донесенья, камни, соседский скарб.
Человека карп не в пример умнее.
Оттого-то сутками через борт,
над карьером блёснами пламенея,
как огонь на шпаге, рыбак простёрт.
6
Коленом, бедром, заголённым плечом -
даёшь олимпийскую смену! -
само совершенство чеканит мячом,
удар тренирует о стену,
то шведкой закрутит, то щёчкой подаст...
Глаза опускает прохожий.
Боится, что выглядит как педераст
нормальный мертвец под рогожей.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
