Твои контакты малость отцвели
и заросли окошек связи дырки…
Ты был чужим – пиратом Сомали,
переводящим битые бутылки
на суахили, ласку – на урду,
аэропорты – на ванилла мЕчты,
жар-птиц – на чёрноперых какаду,
кукующих емелево за печкой.
Ты был чужим. Я знала наизусть
«орешники», «встречай меня», фисташки,
пустые гривны, валерьянный блюз,
скончавшийся коньяк в казённой чашке,
винчестер-склеп, координаты Ха,
пин-код к звонкам, нетрезвым и небритым,
привычку простыню слегка брыкать
и отлучать меня от алфавита.
Ты был загадан. Кем-то не внутри –
синонимом, омонимом, безличьем,
халатом нерабочей медсестры,
привычкой быть кому-нибудь привычкой,
привычкой быть чужой чужому и
транзитному, привычкой быть дефисом
сама себе, зачёркивая «мы»,
упавшее, как муха, в топку «близость».
Ты был чужим, мой дрессировщик крыс,
учитель уходить, по лапке домик
теряя, как походку – пьяный вдрызг,
как смысл – подстрочник к меткой идиоме,
как я – тебя, не ставшего тобой –
в бракованных пальчонках оригами…
Ты был чужим.
Но родинки в слепой
трубе пространства жались рукавами
друг к другу –
и теперь, когда чужих
инвесторов отдельности и скуки
хвосты шуршат в прихожей, как шуршит
одна копейка или соль под супом,
у родинок на дне баулов – зуд
по мимокассным родинкам, которых
уже не помню.
И они несут
в обнимку память – в сон, как мусор – в нору.
Осень, осень, все любят осень.
Краски красивые: жёлтые, красные,
подумал еще о зелёных — просто участок лета.
Подошёл, это ёлки. И рядом другие стоят,
с жёлтой хвоей, а на зелёных совсем свежая.
И грибы попались, поганки, но все равно, сырое.
Вообще у нас этот парк большой, хорошо.
Лодку дают напрокат. Пустая станция.
Осень, осень, все её любят.
Скоро сильный ветер подует и всё снесёт.
Чтобы мы осень увидели, нужно при свете.
В отличие от весны. Весну ночью по воздуху,
или зиму по снегу, как он скрипит и искры,
а осень только при свете.
Жёлтое, жёлтое, и вдруг красное в середине.
А жёлтые попадаются листья такого чистого тона,
просто секрет желтизны. Вот запах у осени:
когда их вечером жгут.
Цвет ещё можно воспроизвести, но даль,
на каком расстоянии один от другого —
Поэты, стараются про неё. Схемы сухие.
Листья тоже сухие, но — (шепотом скажем: тоже сухие;
так что-то есть). Конечно, сильнее всего, когда сухо.
Сухо и солнечно. Хотя, когда сыро, тоже.
Это как раз было сыро — ряды, и поганку растёр.
Какие были ряды! глубокие, ровные.
Ёлки давали им глубину.
Всё, ветер сильно дует — у-у,
плохо на улице, завтра проснёмся,
листья валяются во дворе, запачкались, бурые.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
