В тридевятом, десятом, в любом от себя не скрыться.
В каждом новом царствии, входишь в мёртвую воду
и садишься в лодку ( такое себе корытце),
смотришь жалко, как тот, что вечно: кушать подано.
Нужно плыть, а силёнок нет, или есть какие – то,
а в глазах тишина цвета солнечного затмения.
Нужно плыть и язык – твой враг доведёт до Киева,
или дальше, где пятый угол, что угол зрения
не такой, не в себе. Ну да пусть, все углы разгладятся.
Ты от царствия к царству почти на износ, без памяти -
как щенок, как из многих пятниц последний Пятница
(не свободен, не раб, вроде жив, а живёшь, что каменный).
Вот часы задирают носы, дельфины покоятся,
и норд – ост посинел от тоски и от напряжения.
Скоро лодка прибьётся к какой-то земле на Троицу,
ты коснёшься воды и растаешь в ней отражением.
Вечерняя станция.
желтая заря...
По перрону мокрому
я ходила зря.
Никого не встречу я,
никого, никого.
лучшего товарища,
друга моего...
Никуда не еду я
никуда, никуда...
Не блеснут мне полночью
чужие города.
Спутника случайного
мне не раздобыть,
легкого, бездомного
сердца не открыть.
Сумерки сгущаются,
ноют провода.
Над синими рельсами
поднялась звезда.
Недавней грозою
пахнет от дорог.
Малые лягушечки
скачут из-под ног.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
