… я говорю с пространством через переводчицу. Гипнотизирую
пустоту (мысли – в шёпот – и в крик…) – Ни звука
от потолка. Она говорит: «Он уверяет, что ты красивая».
Брехня. Выгоняю веником. Прячется, сука.
Шепчет из-под стола, что Земля – собака, беременная
астероидом или иной какой-то дрянью,
и умрёт от толчка сына. Так что – «пей виски, лаская кремовое,
играй в желе, пока нас там не таранят».
Она говорит: «У нас тут уже и телескопы выдали.
Приходила Медуза. Смотрела безглазым глазом.
Так что – готовься к сквозняку черноты. Обидно ли,
что пустое накроет холодным порожним тазом?»
Вот так и сижу. Переливаю пустое в порожнее.
Пирожные не радуют. Даже вылепленные строго по форме щели.
Из-под рамы морозит. Унитазом гремят прохожие.
За стеной – посудой гремят, как яйцом, Кощеи.
Кстати: переводчица – дура. Говорю об этом трембите
(как она прячется в холодильнике, издающем смешные стоны?)
… давай разменяем Землю в наивном гамбите!
Давай развернём пространство – на две персоны! –
( сама себе…)
… а в окнах видно тревожные трубы странных
существ, летящих в наши пенаты, чтобы
Земля перевела себя в дырку.
На диванчике спит Сусанин,
не нашедший леса.
И пляшут чуму микробы…
***
…а всё потому, что под вечер ты – ка-ше-мир, –
порастрепался, и дохнешь в одеколоне
(спирт «Одиночество»). Видишь, как, будто жир,
славно кометы кипят в золотом бульоне,
видишь, как астрономы кричать на гвалт,
и раздеваешься, не понимая, с кем ты…
Вяло читает чёрточки циферблат.
Космосу тянут бочки, словно б…, багеты.
Пуговкой звякнет мигрень о горячий душ.
Сквозь стены пара видится: пена лунных
струпьев на кладбище спелых планетных груш,
демон, собирающий тельца в клунок…
…и бергамот на кухне. И аммиак
(тот, что аптечный). И – «Милая!» – ласка лекций…
И Бегемот, обнажающий примус, как
кто-то случайный – своё разрывное сердце.
В короткую ночь перелетной порой
Я имя твое повторял, как пароль.
Под окнами липа шумела,
И месяц вонзался в нее топором,
Щербатым, как профиль Шопена.
Нам липа шептала, что ночь коротка –
Последняя спичка на дне коробка.
Я имя твое наготове берег,
Как гром тишина грозовая,
Летя по Каретной в табачный ларек,
Авансом такси вызывая.
Пустые звонки вырывались из рук,
Над почтой минуты мигали.
На город снижался невидимый звук,
Мазурку сшивая кругами.
Не я тебе липу сажал под окном,
Дорогу свою не стелил полотном.
Слеза моя, кровь и ключица.
Нам без толку выпало вместе в одном
Раздвоенном мире случиться.
Останется воздух, а дерево – прах.
Пространство спешит на свободу.
Нам выпало жить в сопряженных мирах,
Без разницы звезд над собою.
Я черный Манхэттен измерю пешком,
Где месяц висит над бетонным мешком,
Сигнальная капля живая,
Минуту с минутой, стежок за стежком
Мазурку из мрака сшивая.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
