... кошкой - налево - направо... Как цепь - балкон.
Пялилась килькой, в квартире на грусть закрытой:
.люди по тоненькой улочке шли гуськом,
чуть возвращаясь из сотен теней Египта.
В чайной - с невкусных хлебцев опавший тмин.
А на цепочке - не крестик, а сон и драмы..
Шли из редиса заката столбы-дымы.
Небо доилось урнами-лошадями...
Мерили лица столешницы и зонты.
Резали лица луковки и гаремы...
Не-египтяне в стаканы вели сады
и воздвигали памятник хризантеме.
Не-первоходцы, убийцы кащеев не,
и не иванушки, не аутисты даже
жизни писали вилами на говне,
из лебеды высекали звезду - и в кашу...
Перебирая родинки, шрамы, рвы
тела, подбитой простынки, цемента просо
в кафеле, я ни борделики-на-крови
не возводила, ни трупики- папиросы
не хоронила. Растерянным гребешком
(кариес) мягко чесала блоху в рейтузах
шторы замёрзшей. А мимо брели пешком
памятник радуге, снегу, гипотенузам
взгляда троистого. Мусорщик дёргал тень
дня, пережитого гномиком. На копытах
дворика кот на крысёнков, как Диоген,
щурился. Рама дрожала зрачком Египта
по-украински - и выдыхала лук.
Небо доилось мечтами, морозным камнем
без философий. И зимний катился плуг
над задремавшими тёмными Позняками.
вот интересно. а кто знает про урны в виде лошадей? а?
я исчсчо чек пять на этом ресурсе.
ты античный герой, Фиалко. Ты пишешь почти сакральным языком для тех кто знает, что занчид "рама дрожала зрачком Египта".
Тебе не страшно?
что такое "всем нам"? кто такие "все" и кто сказал, что у них одни желания/страхи/фобии и т.д.?
я тебя не понимаю
прости
это вырвалось подсознательно.
я сотру этот придурошный коммент
Вот я про этот страх и гворю. Если писать просче, типо для максов, то востребванность возрастаед, а фиалковость прямопропорционально убывает. так что держись, цветочег!
Саро моё, временами ты не спровоцированно жестока. Ты знаешь об этом?
к себе в первую очередь.
я о себе здесь в большей степени, чем о ком-то
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
По длинному фронту
купе
и кают
чиновник
учтивый
движется.
Сдают паспорта,
и я
сдаю
мою
пурпурную книжицу.
К одним паспортам —
улыбка у рта.
К другим —
отношение плевое.
С почтеньем
берут, например,
паспорта
с двухспальным
английским левою.
Глазами
доброго дядю выев,
не переставая
кланяться,
берут,
как будто берут чаевые,
паспорт
американца.
На польский —
глядят,
как в афишу коза.
На польский —
выпяливают глаза
в тугой
полицейской слоновости —
откуда, мол,
и что это за
географические новости?
И не повернув
головы кочан
и чувств
никаких
не изведав,
берут,
не моргнув,
паспорта датчан
и разных
прочих
шведов.
И вдруг,
как будто
ожогом,
рот
скривило
господину.
Это
господин чиновник
берет
мою
краснокожую паспортину.
Берет -
как бомбу,
берет —
как ежа,
как бритву
обоюдоострую,
берет,
как гремучую
в 20 жал
змею
двухметроворостую.
Моргнул
многозначаще
глаз носильщика,
хоть вещи
снесет задаром вам.
Жандарм
вопросительно
смотрит на сыщика,
сыщик
на жандарма.
С каким наслажденьем
жандармской кастой
я был бы
исхлестан и распят
за то,
что в руках у меня
молоткастый,
серпастый
советский паспорт.
Я волком бы
выгрыз
бюрократизм.
К мандатам
почтения нету.
К любым
чертям с матерями
катись
любая бумажка.
Но эту...
Я
достаю
из широких штанин
дубликатом
бесценного груза.
Читайте,
завидуйте,
я -
гражданин
Советского Союза.
1929
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.