Лунный сезон штормов (а штормит – хрущами).
Тонешь чуть-чуть – понарошку – и каждый хрящик
воздуха чувствуешь. Ветер скользит по шрамам
сердца, как по бумаге – душеприказчик.
В звёздной песочнице буря. Песок притравный
температурит. Бери и пиши на флэшку
вечер с луной, зажатой во рту, как драхма,
и разговоров тощенькую тележку,
и время птиц, в которых все мухи метят,
мраморность кошек, не тронутых серым жестом,
тёплые выдохи – словно аккорды меди –
рук, отключающих шали из грубой шерсти.
Армия мегабайтов шипит на пришлых –
бросится, выдавит, дрогнет – кого спросить бы?
… по зачерствелой ладошке коряво пишет
лунными светлячками (прошли сквозь сито
сдавленных атмосфер) дядя шторм, надевший
маску спокойствия: вечер, тепло, косынка
тварей жужжащих, блуждающий в небе леший –
след самолётный, и нежность с луной на спинке…
2
Хиханьки сдавленным голосом (из кунсткамер),
воздух, надетый на угол скамейки острый…
Если ты бросишь нежность, то бросишь камень –
он превратится в остров.
Небо растянет пружину голодных тучек,
юбка зацепится краем за гвоздь заката…
Если на шёпот случайно надеть наручник,
он превратится в кратер –
окололунный.
Если луну случайно
пощекотать за ушком – слетит, как стикер
с мятой орбиты…
Бормочет асфальт, как чайник,
небо горчит советской огонь-гвоздикой,
хиханьки рвутся под струнами летних магий,
пара имаго вплетают свой гул в ноктюрны
вечера…
… мы шелестим, как листок бумаги,
не долетев до урны.
3
синоптики обещали халву –
проверяй их предсказания, прощупывая
канву неба,
проверяй их ошибочки, нащупывая
пульс лавочек,
вычитай их логику из гравюры, развёрнутой
перед глазами –
ты же всё это видишь…
… сладкоежки запускают зубы
в шейные позвонки вечера,
бабочководы переплетают пальчики
с недокрылыми,
ветка дерева покачивается на ветру, словно рука
последнего самурая,
перебинтованная солнцем,
уходящим в земную мякоть
по самые косточки
лавок,
машин,
людей…
… тени,
понимаешь, тени
выгрызают из земли солнечную марлю,
тени
вычерпывают из колодцев тишины
чужие вздохи,
тени
перебирают пальцами по клавишам шеи вечера,
делая ему больно…
вечер
всматривается в тени, пытаясь отгадать
их движения,
вечер
всматривается в зеркало, пытаясь узнать
свой запах,
вечер
всматривается в запахи и звуки призраков, пытаясь высчитать
свой срок годности…
–прогноз погоды,
временный прогноз погоды, –
отвечают ему тени, которым отпущено
ровно столько же
на однокрылые метаморфозы
двух теней в одну
и пакетик халвы
с лунными орешками
в довесок
Словно тетерев, песней победной
развлекая друзей на заре,
ты обучишься, юноша бледный,
и размерам, и прочей муре,
за стаканом, в ночных разговорах
насобачишься, видит Господь,
наводить иронический шорох -
что орехи ладонью колоть,
уяснишь ремесло человечье,
и еще навостришься, строка,
обихаживать хитрою речью
неподкупную твердь языка.
Но нежданное что-то случится
за границею той чепухи,
что на гладкой журнальной странице
выдавала себя за стихи.
Что-то страшное грянет за устьем
той реки, где и смерть нипочем, -
серафим шестикрылый, допустим,
с окровавленным, ржавым мечом,
или голос заоблачный, или...
сам увидишь. В мои времена
этой мистике нас не учили -
дикой кошкой кидалась она
и корежила, чтобы ни бури,
ни любви, ни беды не искал,
испытавший на собственной шкуре
невозможного счастья оскал.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
