В детстве будильники так не спешили.
Бабушка внучке костюмчики шила,
- Ну-ка, примерь.
Внучка мечтала о джинсах, но всё же
Мерила юбочку синей рогожи,
Белым пунктиром намётки полоска.
- Бабушка, знаешь, сегодня Серёжа
Сложный решил пример.
- Кто он - Серёжа? - Да так, одноклассник, -
Проговорилась. Улыбка, гримаска, -
- Я погуляю? - Только не поздно.
Хлопнула дверь.
*
Утро. Суббота. Спать бы и спать, но...
Кажется, это был горн.
Кто-то, шагнув на соседний балкон,
Медленным звуком, всё громче и громче
Гнал синеву остывающей ночи.
Внучка, напялив домашнее платье,
Быстро летела - не опоздать бы! -
Но никогда не успевала
В миг восхождения на пьедестал.
Горн затихал.
Солнце вставало.
*
Мир вроде тот, да не тот -
Он повзрослел и подрос, но по-прежнему
Утренним звуком из тёмного лежбища,
Белой намёткой по синей рогожке
Горн будоражит уснувшее солнышко
И начинает восход.
А за восходом на маленькой тучке
Бабушка шьёт бесконечный костюмчик.
Одесную одну я любовь посажу
и ошую — другую, но тоже любовь.
По глубокому кубку вручу, по ножу.
Виноградное мясо, отрадная кровь.
И начнётся наш жертвенный пир со стиха,
благодарного слова за хлеб и за соль,
за стеклянные эти — 0,8 — меха
и за то, что призрел перекатную голь.
Как мы жили, подумать, и как погодя
с наступлением времени двигать назад,
мы, плечами от стужи земной поводя,
воротимся в Тобой навещаемый ад.
Ну а ежели так посидеть довелось,
если я раздаю и вино и ножи —
я гортанное слово скажу на авось,
что-то между «прости меня» и «накажи»,
что-то между «прости нас» и «дай нам ремня».
Только слово, которого нет на земле,
и вот эту любовь, и вот ту, и меня,
и зачатых в любви, и живущих во зле
оправдает. Последнее слово. К суду
обращаются частные лица Твои,
по колено в Тобой сотворённом аду
и по горло в Тобой сотворённой любви.
1989
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
