меня сегодня убили
лежу и смотрю сверху на засыхающие пятна
в каждой руке по трех килограммовой гире
каждый рот произносит что-то невнятное
долго лежу, кому-то понадобился мой контур –
забыли очертить ту, что сверху
и вот он – два рога, вместо хвоста шнур
картавит и посыпает перхотью
«я» - говорит – «пгышол за тобой,
у нас сегодня четвегг, день гыбный
свагим с пегловой кгупой –
котёл с анипгигагным покгытием, не заклинит»
мне чота скверно стало на душе –
неровно обрисовали
да ешё на моих костях устроят фуршет
в тронном зале
да фиг с ним, какую-нибудь надпись оставлю –
будут помнить только соратники по Интернету
пусть даже по имени Салли
или по неправильной челюсти черепа скелета
будут нервно курить, стряхивать пепел на клавиатуру
вздыхать о тупом клоуне,
типичной дуре
и мне от этого немного спокойнее
И человек пустился в тишину.
Однажды днем стол и кровать отчалили.
Он ухватился взглядом за жену,
Но вся жена разбрызгалась. В отчаяньи
Он выбросил последние слова,
Сухой балласт – «картофель…книги… летом…»
Они всплеснули, тонкий день сломав.
И человек кончается на этом.
Остались окна (женщина не в счет);
Остались двери; на Кавказе камни;
В России воздух; в Африке еще
Трава; в России веет лозняками.
Осталась четверть августа: она,
Как четверть месяца, - почти луна
По форме воздуха, по звуку ласки,
По контурам сиянья, по-кавказски.
И человек шутя переносил
Посмертные болезни кожи, имени
Жены. В земле, веселый, полный сил,
Залег и мяк – хоть на суглинок выменяй!
Однажды имя вышло по делам
Из уст жены; сад был разбавлен светом
И небом; веял; выли пуделя –
И все. И смерть кончается на этом.
Остались флейты (женщина не в счет);
Остались дудки, опусы Корана,
И ветер пел, что ночи подождет,
Что только ночь тяжелая желанна!
Осталась четверть августа: она,
Как четверть тона, - данная струна
По мягкости дыханья, поневоле,
По запаху прохладной канифоли.
1924
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
