Кожа, в которой плаваю, - больше уже не кожа, -
греческий лабиринт, скотиновая святыня...
Слышно под кожей землю, - мёртвая, кости гложет.
Кости растут, как в осень - слёзы, долги и дыни.
Кожа, в которой плавлюсь - зеркалом снов тосканских,
запахом трав тоски по коже лимонной ласки,
пробует задохнуться.
Словно в противогазе
раненый в горло карлик воздух сосёт шампанский,
в пыльной живильной коже руки тяну - ночлега!
косточку в пуле чуда!
воздуха - с губ родного!
... а под холодным душем греет душа-калека
ссадины на коленях, рёбер подкнутный коврик...
А в нежилищном доме (Джек или Хундертвассер
строили дом - не важно) фея Дроже танцует.
Рваные сухожилья о сухоцветы счастья
колются.
...призрак-кактус....
....голос песочной струйкой...
...феникс в подплечной ямке жилочкой тёплой...
Помнить
память о том, как память мёртвая гложет кости
так, что земля трясётся, с нитки срываясь в полный
душной тоски кувшин из стёклышек чёрных острых:
выпьешь - порежешь губы.
Тронешь - следы на пальцах
(от поцелуев) срежешь. Нитку уже не свяжешь,
чтобы по лабиринту в коже не телепаться,
словно телега -в лужах....
Вечер сидит, расквашен,
будто бы кнопка-носик у малолетки.
Грустный
зверик в застенках кожи, в рёбрышках, как в кладовке,
кости грызёт и воет, сердца шатая кустик...
Болюшка переемши, требуют голодовки
демоны кровяные в кожаных лабиринтах.
Тени твоих касаний в этих роскошных комнат
стенки скребутся мышьно...
Фиговый кожи бинтик
мокнет, пытаясь бархат пальцев твоих не помнить...
Свиданий наших каждое мгновенье
Мы праздновали, как богоявленье,
Одни на целом свете. Ты была
Смелей и легче птичьего крыла,
По лестнице, как головокруженье,
Через ступень сбегала и вела
Сквозь влажную сирень в свои владенья
С той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость
Дарована, алтарные врата
Отворены, и в темноте светилась
И медленно клонилась нагота,
И, просыпаясь: "Будь благословенна!" -
Я говорил и знал, что дерзновенно
Мое благословенье: ты спала,
И тронуть веки синевой вселенной
К тебе сирень тянулась со стола,
И синевою тронутые веки
Спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки,
Дымились горы, брезжили моря,
И ты держала сферу на ладони
Хрустальную, и ты спала на троне,
И - боже правый! - ты была моя.
Ты пробудилась и преобразила
Вседневный человеческий словарь,
И речь по горло полнозвучной силой
Наполнилась, и слово ты раскрыло
Свой новый смысл и означало царь.
На свете все преобразилось, даже
Простые вещи - таз, кувшин,- когда
Стояла между нами, как на страже,
Слоистая и твердая вода.
Нас повело неведомо куда.
Пред нами расступались, как миражи,
Построенные чудом города,
Сама ложилась мята нам под ноги,
И птицам с нами было по дороге,
И рыбы подымались по реке,
И небо развернулось пред глазами...
Когда судьба по следу шла за нами,
Как сумасшедший с бритвою в руке.
1962
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
