Миндальничай, валандайся, в скандальях
кружа, ни в шаг не сдвинувшись с тоски...
Мы - камни. Нам положены медали -
серёжками в кровящие соски:
мы - собраны и брошены на-порознь.
Мы - головасты слишком...
Погоди!
Отрежь её!.
И память будет - хворост,
и он зажжётся даже от воды.
Долой башку! Ведь это дело - глина...
Лепи из глины птичий дала-лай...
Мы рождены в заброшенной долине,
где боли плачут бесам: "баю-бай".
Ты помнишь, зверь, единорожно-детский, -
шампанский вихрь утраченных голов
по полю-полю, где земля - как нэцкэ,
мала, и норок нет, и нет углов?
Как были мы в панически-весёлом
хрустальном заповеднике для мук?
Как нас кусали розовые пчёлы,
и защищал на льду хромой паук?
Как целовались, прижимая запад
к востоку цвета ириса в пруду,
и рот земли раскрыт был, словно запах
кувшинки с солнцем в этом нежном рту...
Как ртуть, вскипали гномики магнолий...
Щербато улыбались дикари-
цветы..
И смех шёл - как с изнанки горла
закатопростирающей горы
шёл свет - шершаво-шелестящий, шумный,
с лукошком тучек в рожках и венках...
И швартовались бархатные шхуны
рук мотыльковых, предвкушая взмах
рук божьих одуванчиков пушистых...
Башку долой, родной, башкудолой!
Далай-мне-неба, где - развратно-чисто,
где кузнецы летят живой петлёй,
где камни нас, размоченных на камни
парят и плачут в нимбе нежных пчёл,
и колокольно шепчет цвет миндальный:
"далай-мне..." - свету в жёлтое плечо.
..как были мы наивно-фудзиямны!
Как в ямах проверяли пульс земли...
Как целовали кожей - чёрны камни
под кожей,
как сиреневый налив
адамоев поили сном сгущённым
и терпким мёдом выжатых венер...
Как нас любили розовые пчёлы,
рождённые в долине вечных вер!..
Фонтан в пустынном сквере будет сух,
и будет виться тополиный пух,
а пыльный тополь будет неподвижен.
И будет на углу продажа вишен,
торговля квасом
и размен монет.
К полудню
на киоске «Пиво — воды»
появится табличка «Пива нет»,
и продавщица,
мучась от зевоты,
закроет дверь киоска на засов.
Тут стрелка электрических часов
покажет час,
и сразу полвторого,
и резко остановится на двух.
И все вокруг замрет,
оцепенеет,
и будет четок тополиный пух,
как снег на полотне монументальном.
И как на фотоснимке моментальном,
недвижно будет женщина стоять
и, тоненький мизинец оттопырив,
держать у самых губ стакан воды
с застывшими
недвижно
пузырьками.
И так же
за табачными ларьками
недвижна будет очередь к пивной.
Но тут ударит ливень проливной,
и улица мгновенно опустеет,
и женщина упрячется в подъезд,
где очень скоро ждать ей надоест,
и, босоножки от воды спасая,
она помчит по улице
босая,
и это будет главный эпизод,
где женщина бежит,
и босоножки
у ней в руках,
и лужи в пузырьках,
и вся она от ливня золотится.
Но так же резко ливень прекратится,
и побежит по улице толпа,
и тополя засветится вершина
и в сквере заработает фонтан,
проедет поливальная машина,
в окно киоска будет солнце бить,
и пес из лужи будет воду пить.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.