***
Никита Сергеевич Михалков очень любил Россию. А ещё он любил, чтобы во всём была ясность. Но больше всего он любил пить самогонку с президентами. Но тут – незадача вышла. Президенты самогонку не пьют – не положено. Что тут делать, прикажете? Один раз Никита Сергеевич всё-таки зазвал к себе премьер-министра и начал с ним самогонку пить. Премьер-министр, конечно, помельче президента будет, но Никите Сергеичу повезло – попался как раз такой, который был однажды Президентом. Это и спасло положение. Сидят они друг с дружкой, выпьют по стакану, Никита Сергеевич хлопнет премьер-министра по плечу, и – ну его целовать, да обнимать. Опять выпьют, и опять – ну его целовать, да обнимать. А дворня стояла по стене и умилялась на такое смелое стилевое решение.
***
А великий режиссер Кончаловский самогонку только сам пил. Но смородиновую. Сам весной выйдет, смородиновых почек надерёт – и самогонку настаивает. Но однажды оказался он весной в Канаде. Весна проходит, вокруг – Канада одна, а почек смородиновых так и не собрано. Нехорошо. А где в Канаде приличную смородину найти? Прямо сказать – так и негде. Однако великий режиссер Кончаловский нашёл всё-таки в каком-то парке куст. Стоит – почки обдирает. А вокруг канадские граждане столпились, глядят, удивляются и головами качают, вона, дескать, чем в России народ питается. А великий режиссер Кончаловский даже внимания на них не обращает. Ну, что с них взять? Одно слово – Канада!
***
Великий художник двадцатого века Казимир Малевич очень боялся воров, всякие замки вешал на двери, даже окна зашторивал наглухо, а другой великий художник двадцатого века Владимир Евграфович Татлин очень этому радовался и давал Малевичу множество советов, как уберечься от воровства. Однажды и предложил он Малевичу: «Воры работают ночью? Ночью. Ни черта не видно. А если ещё и лампочки выкрутить, то вовсе – гибель. Повесь в прихожей самую паршивую картинку. Вор намучается с твоими замками, вспотеет, да с усталости в потёмках и схватит первую же – а это будет самая паршивая. А когда разглядит на свету – плюнет, и не будет к тебе лазить более».
Великий художник Малевич, конечно, обиделся, но не стал говорить, что у него все картины одинаково бесценны. Взял он молча холст, натянул на квадратный подрамник и закрасил чёрной краской. Темно же будет. Какая разница!
На следующее утро видит – спёрли холст. Он усмехнулся удовлетворённо и новый натянул, снова закрасил чёрной краской, снова повесил рядом с дверью. И этот спёрли. Так раз десять делал, пока не сообразил, какого он свалял дурака.
Осень
выгоняет меня из парка,
сучит жидкую озимь
и плетется за мной по пятам,
ударяется оземь
шелудивым листом
и, как Парка,
оплетает меня по рукам и портам
паутиной дождя;
в небе прячется прялка
кисеи этой жалкой,
и там
гром гремит,
как в руке пацана пробежавшего палка
по чугунным цветам.
Аполлон, отними
у меня свою лиру, оставь мне ограду
и внемли мне вельми
благосклонно: гармонию струн
заменяю - прими -
неспособностью прутьев к разладу,
превращая твое до-ре-ми
в громовую руладу,
как хороший Перун.
Полно петь о любви,
пой об осени, старое горло!
Лишь она своей шатер распростерла
над тобою, струя
ледяные свои
бороздящие суглинок сверла,
пой же их и криви
лысым теменем их острия;
налетай и трави
свою дичь, оголтелая свора!
Я добыча твоя.
1971
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
