***
Как-то один государственный человек – мэр чей-то, решил проверить, каково это прожить на прожиточный минимум. Сел он с калькулятором, посчитал всё. Получилось, что, ежели заплатить коммуналку, то останется на месяц ему аж две тысячи. Считает дальше – тридцать пачек макарон, две бутылки масла без запаха – всё можно купить, и даже на сигареты останется. А вода – в кране. Оплачена уже. Вроде – можно, думает.
Решил – и сделал. Месяц жил – ел одни макароны с маслом без запаха и воду пил кипячёную. Да, сигареты курил. Побежал через месяц к врачу:
– Ну, как, – спрашивает, – жив я ещё?
А врач и кричит ему:
– Да, вы что, голубчик, с ума сошли? Вы же на пять кило поправились! Немедленно восстанавливайте форму!
Летит мэр на Канары и думает: «Вот, как бездумно мы бюджет расходуем! Разве в другом государстве платят такой минимум, чтобы на пять кило в месяц толстеть? Куда только Президент смотрит?»
***
Когда Борис Николаевич Ельцин (царствие ему небесное) помер от ответственности, выбрали люди Первого Нового Президента. Потом выбрали Второго Нового Президента, а потом – Третьего. И вот тогда обнаружилась интересная подробность: Третий Новый Президент был удивительно похож на Первого Нового Президента. На Второго – не похож, а на Первого – просто вылитый. Не отличить. Удивительно было и другое совпадение – фамилии были очень похожи. Тоже не отличить. Бывает же такое!
Но самое удивительное, что совершенно неотличимыми были не только имя, но и отчества даже! Чего только в природе не бывает!
Некоторые чиновники, дабы не тратиться из скромной своей зарплаты на покупку портрета Третьего Нового Президента, вешали у себя прибережённые заранее портреты Первого Нового Президента. И им это сходило с рук.
***
Объявили гражданам по телевизору, что на сентябрь двенадцатого года намечается конец света. Многие возмутились необыкновенно.
– Вот, ведь удумали, окаянные! И главное – на сентябрь. Крышу не докрыл, дитям – в школу, капусты какой-никакой даже и не налапшевал!
Ну, и тому подобное.
Другие тревожатся, обратно:
– Оно уже бывало пару раз…Кончался свет… Потом, правда, опять начинался. Но – дороже.
Пошли гражданам навстречу в этот раз. Перенесли конец света на декабрь. А в сентябре просто дороже сделали.
Чему граждане очень радовались.
***
Борис Абрамович подал в суд на Романа Абрамовича. Но, как человек бедный, подал не в российский суд, а в лондонский. То есть – в английский. И тут он, конечно, свалял дурака, потому что англичане – народ дотошный.
Лондонский суд определил сначала, что Борис Абрамович – просто случайный знакомый Романа Абрамовича, а, отнюдь, не является ему близким родственником, несмотря на то, что в одном случае это – фамилия. У русских, определил суд, так бывает, и совсем не означает родственных связей.
После чего суд определил, что собственно произошло. Борис Абрамович украл у России немножко материальных ценностей, после чего эти ценности украл у него Роман Абрамович. Так как украденное не может считаться собственностью того, кто украл – решил лондонский суд – то выходит, что Роман Абрамович у Бориса Абрамовича и не крал-то ничего. Тем более, что украденное у Бориса Абрамовича, Роман Абрамович направил в экономику Её Величества.
На том и порешили.
Еще не осень - так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой -
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись 'Осторожно, листопад!',
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать,
будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь
у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит - ШОПЕН, СОНАТА No. 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже - в полной тишине.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
