И все же ты довел меня до слез
вот изверг.
Я так просила -
ну, не надо,
не слушал ты -
и вот в душе торнадо:
негодованье, гнев и злость
я не шучу, я все всерьез
Меня так бросить наземь
с облаков!
Так низко пасть…
доверчивая дура…
нет слез, есть только злость.
Еще прекрасней стану,
когда я тарантеллу
буду танцевать.
Сей танец в сумасшедшем ритме
пускай изгонит из меня заразу ту,
что связывает меня с тобою…
и названа любовью!
Хочу любви, которой нет на свете,
ибо я ее не знала…
Все!
Оттанцевала.
Бумага терпела, велела и нам
от собственных наших словес.
С годами притёрлись к своим именам,
и страх узнаванья исчез.
Исчез узнавания первый азарт,
взошло понемногу быльё.
Катай сколько хочешь вперёд и назад
нередкое имя моё.
По белому чёрным сто раз напиши,
на улице проголоси,
чтоб я обернулся — а нет ни души
вкруг недоуменной оси.
Но слышно: мы стали вась-вась и петь-петь,
на равных и накоротке,
поскольку так легче до смерти терпеть
с приманкою на локотке.
Вот-вот мы наделаем в небе прорех,
взмывая из всех потрохов.
И нечего будет поставить поверх
застрявших в машинке стихов.
1988
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
