Спасибо, Дим.)
В избранное - не потому, что эпиграф, а потому что стих отличный. То есть на убитую эпиграфом душу стих лег и прижился. :)
А если тебе кто-нибудь откроет правду, что мое авторство там сродни зицпредседательству, что канал прокопал тот, кому положено копать, а вовсе не я, ты ведь не уберешь эпиграф, нет? не уберешь?
Я догадывался, конечно, что ты там может быть и не причем, особенно после комментария марко, но юрист во мне, заметив твою подпись, победил ))
А эпиграф и не подумаю убирать, ибо из пестни слов не выкинешь. Может ты и не причастна к кананию в лету, то волею судьбы стала причастна к этому стиху. И никуда от этого не деться.
Да и в конце концов, это же всё с самой что ни на есть искренней улыбкой, безо всякого желаний приструнить или посмеяться над кем-то. Вообще над кем-то (кроме как над самим собой) смеяться не интересно, гораздо интереснее это делать над ситуацией. А поковеркать слова я и сам мастак.
С улыбкой,
;)
из шкатулочки нашла и это. да восхитительно же.
Спасибо, Хельми!
С теплом,
;)
ухххх.... на одном вдохе :)
Очень!
Мерсо :)
вельми понеже ибо )
с улыбкой,
;)
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи -
мамаши – я был вхож в его семью -
не делал исключения.
Она
скитается теперь по адвокатам,
в худом пальто, в платке из полотна.
А те за дверью проклинают матом
ее акцент и что она бедна.
Несчастная, она его одна
на свете не считает виноватым.
Она бредет к троллейбусу. Со дна
сознания всплывает мальчик, ласки
стыдившийся, любивший молоко,
болевший, перечитывавший сказки...
И все, помимо этого, мелко!
Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
Грузин кричит над ухом «Сулико».
И только смерть одна ее спасет
от горя, нищеты и остального.
Настанет май, май тыща девятьсот
сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
Фигура в белом «рак» произнесет.
Она ее за ангела, с высот
сошедшего, сочтет или земного.
И отлетит от пересохших сот
пчела, ее столь жалившая.
Дни
пойдут, как бы не ведая о раке.
Взирая на больничные огни,
мы как-то и не думаем о мраке.
Естественная смерть ее сродни
окажется насильственной: они -
дни – движутся. И сын ее в бараке
считает их, Господь его храни.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.