Живу себе, не ведая ни страхов, ни забот,
Я гусеница пегая и ем из года в год
Листву деревьев пышную, зелёную листву.
Скрежещут жвала, слышно?
Да. Жую и тем живу.
Казалось, всё устроено, но ткани бытия
Порезаны, раскроены – и следом влезла я.
Упав в энциклопедию, увидела портрет:
Спокойно жру соцветие, и – куколкою вслед
Лежу, метаморфирую, спокойно, не жужжу,
Слегка гармонизирую…
И чувствую – дрожу,
Моё предназначение – не ползать, а ЛЕТАТЬ!
И гусеницу чтение испортит.
От винта!
Хочу. Пространств без края, полёта без конца,
Молю. Прошу неистово о милости Отца:
-Подай мне знак, открой замок, сорви печать, яви
Простое чудо – нежный чмок и… кокон разорви!
И бабочкой летит душа на свет твоей Любви.
Не обожги, о, Господи, меня не обожги.
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
