она мечтала выйти в свет,
в такой слепящий, непрозрачный, где много зрителей
а на балет билетов нет
сказала ей кассирша – видите ли
кроме вас тут есть кому блистать, я убедительна?
конечно да, я не звезда, я, более того, уже не та
на мне чужой прикид и туфли
на мне халат, кальсоны, галстук белый
меня никто не узнаёт, сказали нет лица
нет имени, афиши стухли,
и что нам на твоей премьере делать
но как же, столько света, столько рамп,
так первозданно музыка играет
под сценой плавает живой зеркальный карп
с табличкой «чистим, потрошим бесплатно»
а за кулисами в собачьем жутком лае
я слышу смех, я вижу снег искусственный и ватный.
ну что ж, кассирша улыбнулась неумело
пройдите, завтра кастинг в шесть утра
там вроде оставалась роль Отелло
мужская, но можно и Отеллия
я думаю, не слишком вы стара
и галстук вам к лицу, хотя и белый.
Треш - это не значит, что совсем нехорошо, мне кажется само понятие треш уже даёт новое направление в моей графомании, это удивляет и радует одновременно и я даже чувствую, что это то, что мне сейчас крайне необходимо.
Спасибо Вам, Сара, Вы меня приятно удивили, что читаете мои мутные текстики и подали отличную идею. Приходите почаще.
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Плывет в тоске необьяснимой
среди кирпичного надсада
ночной кораблик негасимый
из Александровского сада,
ночной фонарик нелюдимый,
на розу желтую похожий,
над головой своих любимых,
у ног прохожих.
Плывет в тоске необьяснимой
пчелиный хор сомнамбул, пьяниц.
В ночной столице фотоснимок
печально сделал иностранец,
и выезжает на Ордынку
такси с больными седоками,
и мертвецы стоят в обнимку
с особняками.
Плывет в тоске необьяснимой
певец печальный по столице,
стоит у лавки керосинной
печальный дворник круглолицый,
спешит по улице невзрачной
любовник старый и красивый.
Полночный поезд новобрачный
плывет в тоске необьяснимой.
Плывет во мгле замоскворецкой,
пловец в несчастие случайный,
блуждает выговор еврейский
на желтой лестнице печальной,
и от любви до невеселья
под Новый год, под воскресенье,
плывет красотка записная,
своей тоски не обьясняя.
Плывет в глазах холодный вечер,
дрожат снежинки на вагоне,
морозный ветер, бледный ветер
обтянет красные ладони,
и льется мед огней вечерних
и пахнет сладкою халвою,
ночной пирог несет сочельник
над головою.
Твой Новый год по темно-синей
волне средь моря городского
плывет в тоске необьяснимой,
как будто жизнь начнется снова,
как будто будет свет и слава,
удачный день и вдоволь хлеба,
как будто жизнь качнется вправо,
качнувшись влево.
28 декабря 1961
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.