Был борзой, сам не свой, разбитной,
на разбитой гитаре
Лабал сочинённые песни.
По весне и зиме, да и осени с летом,
Неосипшим котом исторгая куплеты,
Был живым (хоть и злым,
И язвительным мастером деланья шпаг).
Чёрный шлак –
из печи выгребай.
Рад гостям, а особенно дамского пола
Сетям (по ночам не скучал).
Весельчак, балагур и поэт,
Но – блестящий стальной пиетет.
Оружейник и бард.
Наковать алебард
Или гарду резную стамеской –
Два пальца…
Но на камень наткнулась коса,
Так вонзает иголку оса, –
Затупился калёный металл.
Видно, зря ты на Бога роптал…
Стало всё, как у всех –
Отношения, жизнь в колесе…
Только смех не звучит
Почему-то под крышей. Молчит
Даже кот, не орёт.
Вот такой невесёлый компот.
Штрихи и точки нотного письма.
Кленовый лист на стареньком пюпитре.
Идет смычок, и слышится зима.
Ртом горьким улыбнись и слезы вытри,
Здесь осень музицирует сама.
Играй, октябрь, зажмурься, не дыши.
Вольно мне было музыке не верить,
Кощунствовать, угрюмо браконьерить
В скрипичном заповеднике души.
Вольно мне очутиться на краю
И музыку, наперсницу мою, -
Все тридцать три широких оборота -
Уродовать семьюдестью восьмью
Вращениями хриплого фокстрота.
Условимся о гибели молчать.
В застолье нету места укоризне
И жалости. Мне скоро двадцать пять,
Мне по карману праздник этой жизни.
Холодные созвездия горят.
Глухого мирозданья не корят
Остывшие Ока, Шексна и Припять.
Поэтому я предлагаю выпить
За жизнь с листа и веру наугад.
За трепет барабанных перепонок.
В последний день, когда меня спросонок
По имени окликнут в тишине,
Неведомый пробудится ребенок
И втайне затоскует обо мне.
Условимся о гибели молчок.
Нам вечность беззаботная не светит.
А если кто и выронит смычок,
То музыка сама себе ответит.
1977
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
