Одиночная палата, типа «VIP».
Признаюсь, хоть не хотелось, влип, так влип.
Первый снег ласкает землю за окном,
А в мозгу стучит упрямо метроном:
Не вернёшь морозной свежести минут,
И часы метели первой не придут.
Мир укрылся от тебя своей зимой,
И ему к тебе не надо – выходной.
Безнадёжность скрасит только медсестра,
Что с наганом вдруг присела у костра.
Пули снайпера её не достают,
В перспективе у неё мединститут.
А пока она готова мне помочь
Всем, чем может.
Скоротать, к примеру, ночь.
По пробиркам разливает чистый спирт
И на газовой горелке мастерит
Что-то большее, чем старомодный крэк.
Всё ж до морга для неё я человек.
И про мужа, не в пример другим, молчит.
Вспомнил! Муж-то - это я! Вот паразит!
До чего довёл родную, эгоист…
Не умру, так буду требовать стриптиз:
«Сбрось халат, под ним ведь нет уже белья».
Из окна на нас глядит святой Илья.
Его слёзы замерзают на ветру.
Я хочу, чтобы видение к утру
Не исчезло.
А пока меня зовёт
Кира Найтли -
Вместе встретить Новый год.
А любовь всегда реальна…
Что за бред…
У жены диплом врача уж много лет.
И студенткой я её совсем не знал.
Очень жаль! Наверно, много потерял.
Всё же пару тысяч дней, как ни крути,
Без манящего дыхания… Молчит
Белый призрак у погасшего костра,
Громыхает по ж/д мосту состав.
Наступает на останки бреда-сна
Утро хмурое, про боль мою прознав.
Я посетил тебя, пленительная сень,
Не в дни веселые живительного Мая,
Когда, зелеными ветвями помавая,
Манишь ты путника в свою густую тень;
Когда ты веешь ароматом
Тобою бережно взлелеянных цветов:
Под очарованный твой кров
Замедлил я моим возвратом.
В осенней наготе стояли дерева
И неприветливо чернели;
Хрустела под ногой замерзлая трава,
И листья мертвые, волнуяся, шумели.
С прохладой резкою дышал
В лицо мне запах увяданья;
Но не весеннего убранства я искал,
А прошлых лет воспоминанья.
Душой задумчивый, медлительно я шел
С годов младенческих знакомыми тропами;
Художник опытный их некогда провел.
Увы, рука его изглажена годами!
Стези заглохшие, мечтаешь, пешеход
Случайно протоптал. Сошел я в дол заветный,
Дол, первых дум моих лелеятель приветный!
Пруда знакомого искал красивых вод,
Искал прыгучих вод мне памятной каскады:
Там, думал я, к душе моей
Толпою полетят виденья прежних дней...
Вотще! лишенные хранительной преграды,
Далече воды утекли,
Их ложе поросло травою,
Приют хозяйственный в нем улья обрели,
И легкая тропа исчезла предо мною.
Ни в чем знакомого мой взор не обретал!
Но вот, по-прежнему, лесистым косогором,
Дорожка смелая ведет меня... обвал
Вдруг поглотил ее... Я стал
И глубь нежданную измерил грустным взором.
С недоумением искал другой тропы.
Иду я: где беседка тлеет,
И в прахе перед ней лежат ее столпы,
Где остов мостика дряхлеет.
И ты, величественный грот,
Тяжело-каменный, постигнут разрушеньем
И угрожаешь уж паденьем,
Бывало, в летний зной прохлады полный свод!
Что ж? пусть минувшее минуло сном летучим!
Еще прекрасен ты, заглохший Элизей.
И обаянием могучим
Исполнен для души моей.
Тот не был мыслию, тот не был сердцем хладен,
Кто, безымянной неги жаден,
Их своенравный бег тропам сим указал,
Кто, преклоняя слух к таинственному шуму
Сих кленов, сих дубов, в душе своей питал
Ему сочувственную думу.
Давно кругом меня о нем умолкнул слух,
Прияла прах его далекая могила,
Мне память образа его не сохранила,
Но здесь еще живет его доступный дух;
Здесь, друг мечтанья и природы,
Я познаю его вполне:
Он вдохновением волнуется во мне,
Он славить мне велит леса, долины, воды;
Он убедительно пророчит мне страну,
Где я наследую несрочную весну,
Где разрушения следов я не примечу,
Где в сладостной сени невянущих дубров,
У нескудеющих ручьев,
Я тень священную мне встречу.
1834
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
