Одиночная палата, типа «VIP».
Признаюсь, хоть не хотелось, влип, так влип.
Первый снег ласкает землю за окном,
А в мозгу стучит упрямо метроном:
Не вернёшь морозной свежести минут,
И часы метели первой не придут.
Мир укрылся от тебя своей зимой,
И ему к тебе не надо – выходной.
Безнадёжность скрасит только медсестра,
Что с наганом вдруг присела у костра.
Пули снайпера её не достают,
В перспективе у неё мединститут.
А пока она готова мне помочь
Всем, чем может.
Скоротать, к примеру, ночь.
По пробиркам разливает чистый спирт
И на газовой горелке мастерит
Что-то большее, чем старомодный крэк.
Всё ж до морга для неё я человек.
И про мужа, не в пример другим, молчит.
Вспомнил! Муж-то - это я! Вот паразит!
До чего довёл родную, эгоист…
Не умру, так буду требовать стриптиз:
«Сбрось халат, под ним ведь нет уже белья».
Из окна на нас глядит святой Илья.
Его слёзы замерзают на ветру.
Я хочу, чтобы видение к утру
Не исчезло.
А пока меня зовёт
Кира Найтли -
Вместе встретить Новый год.
А любовь всегда реальна…
Что за бред…
У жены диплом врача уж много лет.
И студенткой я её совсем не знал.
Очень жаль! Наверно, много потерял.
Всё же пару тысяч дней, как ни крути,
Без манящего дыхания… Молчит
Белый призрак у погасшего костра,
Громыхает по ж/д мосту состав.
Наступает на останки бреда-сна
Утро хмурое, про боль мою прознав.
За то, что я руки твои не сумел удержать,
За то, что я предал соленые нежные губы,
Я должен рассвета в дремучем акрополе ждать.
Как я ненавижу пахучие древние срубы!
Ахейские мужи во тьме снаряжают коня,
Зубчатыми пилами в стены вгрызаются крепко;
Никак не уляжется крови сухая возня,
И нет для тебя ни названья, ни звука, ни слепка.
Как мог я подумать, что ты возвратишься, как смел?
Зачем преждевременно я от тебя оторвался?
Еще не рассеялся мрак и петух не пропел,
Еще в древесину горячий топор не врезался.
Прозрачной слезой на стенах проступила смола,
И чувствует город свои деревянные ребра,
Но хлынула к лестницам кровь и на приступ пошла,
И трижды приснился мужам соблазнительный образ.
Где милая Троя? Где царский, где девичий дом?
Он будет разрушен, высокий Приамов скворешник.
И падают стрелы сухим деревянным дождем,
И стрелы другие растут на земле, как орешник.
Последней звезды безболезненно гаснет укол,
И серою ласточкой утро в окно постучится,
И медленный день, как в соломе проснувшийся вол,
На стогнах, шершавых от долгого сна, шевелится.
Ноябрь 1920
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
