Лифт обещала показать.
На всякий случай - не для шорта.
Я во сне вижу лифт. То ли день, то ли год, то ль число…
Заметало кабину, все кнопки ведут в межэтажность.
Ощущаю, что будто за мной наблюдают в глазок,
Слишком громко дыша меж кабиной и лестничным маршем.
***
А, это ты подруга, девчонка мозги набекрень,
Осиротевшая рано. Куда ты судьбою заброшена?
Помнишь прятки на стройке, качели в соседнем дворе?
И копейки как клянчили вместе у добрых прохожих?
***
О-о-о! Привет, мои закодированные друзья!
И те, кто сумел, и те, кто заигрался и умер.
Мы ж во сне? Может жахнем по сто пятьдесят?
Будем чокаться? Эти с теми? Пардон, чёрный юмор.
***
Дед, салют! С той же выправкой, в том же армейском бушлате,
Газеты, хоккей, шахматы, новости, кофе холодный.
Улица, книги, и ты – защитник мой и воспитатель.
Знаешь, смехом, а я ведь чуть-чуть настоящий полковник.
***
Я узнала тебя. Здравствуй, моя похороненная дочь.
Выросла, я и не знаю, как мне к тебе обращаться.
Очень надо что-то сказать, пора бы уже как-то смочь.
Может попозже, в июне, тебе ведь тогда будет двадцать.
***
Мне дыханье сдавило, сгустилась подъездная вонь,
Резь в глазах, пальцы – в щель, двери – настежь, да с грохотом звонким!
То ли день, то ли месяц. Но миг – и закончился сон.
Лифт идет как обычно, ну максимум - крыша и цоколь.
А иногда отец мне говорил,
что видит про утиную охоту
сны с продолженьем: лодка и двустволка.
И озеро, где каждый островок
ему знаком. Он говорил: не видел
я озера такого наяву
прозрачного, какая там охота! —
представь себе... А впрочем, что ты знаешь
про наши про охотничьи дела!
Скучая, я вставал из-за стола
и шел читать какого-нибудь Кафку,
жалеть себя и сочинять стихи
под Бродского, о том, что человек,
конечно, одиночество в квадрате,
нет, в кубе. Или нехотя звонил
замужней дуре, любящей стихи
под Бродского, а заодно меня —
какой-то экзотической любовью.
Прощай, любовь! Прошло десятилетье.
Ты подурнела, я похорошел,
и снов моих ты больше не хозяйка.
Я за отца досматриваю сны:
прозрачным этим озером блуждаю
на лодочке дюралевой с двустволкой,
любовно огибаю камыши,
чучела расставляю, маскируюсь
и жду, и не промахиваюсь, точно
стреляю, что сомнительно для сна.
Что, повторюсь, сомнительно для сна,
но это только сон и не иначе,
я понимаю это до конца.
И всякий раз, не повстречав отца,
я просыпаюсь, оттого что плачу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.