Истреплет вяз исписанное тело:
«Ромео плюс…», – всё это не новО,
Любовники с ножами, эко дело,
Резьба по коже – тоже баловство.
И охи, и мольбы, и обещанья –
Из года в год один на всех конец:
Листов опавших грустное шуршанье
И надпись – безыскусный брат-близнец.
Клонированный простенький сценарий,
Наборы одинаковых речей,
Всё тот же каждой ночью планетарий
И те же воздыханья на плече.
Устал, видать, Господь в небесных кущах
Писать по сотне пьес не в день, а в час,
Отнял на время разум у живущих
И влил в сосуды страсти сгоряча.
Я пережил и многое, и многих,
И многому изведал цену я;
Теперь влачусь в одних пределах строгих
Известного размера бытия.
Мой горизонт и сумрачен, и близок,
И с каждым днём всё ближе и темней.
Усталых дум моих полёт стал низок,
И мир души безлюдней и бедней.
Не заношусь вперёд мечтою жадной,
Надежды глас замолк, — и на пути,
Протоптанном действительностью хладной,
Уж новых мне следов не провести.
Как ни тяжёл мне был мой век суровый,
Хоть житницы моей запас и мал,
Но ждать ли мне безумно жатвы новой,
Когда уж снег из зимних туч напал?
По бороздам серпом пожатой пашни
Найдёшь ещё, быть может, жизни след;
Во мне найдёшь, быть может, след вчерашний, —
Но ничего уж завтрашнего нет.
Жизнь разочлась со мной; она не в силах
Мне то отдать, что у меня взяла,
И что земля в глухих своих могилах
Безжалостно навеки погребла.
1837
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
