Я оборотнем раненой души
дана на растерзания сомненьям.
Ох,что ж ты хрипнешь - не глуши!
Я - не порок, не стать мне тенью...
Любить дано лишь одного,
но нет любви в том, что зову любовью.
Верни мне облик иль оставь среди того,
что я создам своею плотью,кровью...
Не обрекай огонь тонуть в песке.
Зачем терять всё то что мы находим...
Вот мой очаг любви в одной руке,
в другой же знамя и порок юродив.
Не слышен стон,и плач давно затих,
утихла боль и крыльев нет у птицы.
И хрипом заглушило неба крик.
И мне обратно уж не возвратиться.
"Вернись ко мне!"-Кричу я в тишину,
кому не знаю и зачем не знаю.
Схожу с ума,лечу,иду ко дну,
рассудок свой среди земли теряя.
Приворожив меня к слепой судьбе,
что ищешь? Мне ответили - не знаю.
Но я ответив лишь самой себе
всё поняла. Я не с тобой взлетаю.
Я оборотнем раненой души
клялась в любви которой не узнала,
которой нет,но миг меня прошиб:
я свой рассудок верно потеряла.
Учтив палач и слеп его судья,
хотя платок одет не на убийцу...
Я восклицала долго:"Кто же я?".
Себя искала в чьих-то томных лицах,
Но я средь вас чужая, как и он...
И он мне чужд, как вы мне по неволе.
Я не привыкла ставить всё на кон,
но всё дано, когда рассудок болен.
Явилась ль я тебе или ты мне -
всё мы должны вернуть к своим местам,
всё это лишь останется во сне.
Нас нет.С тобой по разным полюсам.
Здесь когда-то ты жила, старшеклассницей была,
А сравнительно недавно своевольно умерла.
Как, наверное, должна скверно тикать тишина,
Если женщине-красавице жизнь стала не мила.
Уроженец здешних мест, средних лет, таков, как есть,
Ради холода спинного навещаю твой подъезд.
Что ли роз на все возьму, на кладбище отвезу,
Уроню, как это водится, нетрезвую слезу...
Я ль не лез в окно к тебе из ревности, по злобе
По гремучей водосточной к небу задранной трубе?
Хорошо быть молодым, молодым и пьяным в дым —
Четверть века, четверть века зряшным подвигам моим!
Голосом, разрезом глаз с толку сбит в толпе не раз,
Я всегда обознавался, не ошибся лишь сейчас,
Не ослышался — мертва. Пошла кругом голова.
Не любила меня отроду, но ты была жива.
Кто б на ножки поднялся, в дно головкой уперся,
Поднатужился, чтоб разом смерть была, да вышла вся!
Воскресать так воскресать! Встали в рост отец и мать.
Друг Сопровский оживает, подбивает выпивать.
Мы «андроповки» берем, что-то первая колом —
Комом в горле, слуцким слогом да частушечным стихом.
Так от радости пьяны, гибелью опалены,
В черно-белой кинохронике вертаются с войны.
Нарастает стук колес, и душа идет вразнос.
На вокзале марш играют — слепнет музыка от слез.
Вот и ты — одна из них. Мельком видишь нас двоих,
Кратко на фиг посылаешь обожателей своих.
Вижу я сквозь толчею тебя прежнюю, ничью,
Уходящую безмолвно прямо в молодость твою.
Ну, иди себе, иди. Все плохое позади.
И отныне, надо думать, хорошее впереди.
Как в былые времена, встань у школьного окна.
Имя, девичью фамилию выговорит тишина.
1997
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
