Лед ноздреват, непрочен, зыбок.
Он тает на глазах у вас,
В коловороте мелких сшибок
Весенней брагой становясь.
П. Антокольский
***
здравствуй, милый, -
ошибки
я давно не пытаюсь править,
то ли гордость сменила сшибкой
и игрою на грани правил,
то ли ревность чужая гложет,
будоражит, плетёт интриги,
становлюсь посторонней прохожей
и похожей на сотню игл -
колкой, колющей, режущей слоганы
и слагающей новые слоги
в довершающий и итоговый
штрих, сбивающий пылью ноги...
пожелаю участливо счастья -
просто и строго -
будь здоров,
и, хоть я не причастная, -
позвони, ради б-га...
Я входил вместо дикого зверя в клетку,
выжигал свой срок и кликуху гвоздем в бараке,
жил у моря, играл в рулетку,
обедал черт знает с кем во фраке.
С высоты ледника я озирал полмира,
трижды тонул, дважды бывал распорот.
Бросил страну, что меня вскормила.
Из забывших меня можно составить город.
Я слонялся в степях, помнящих вопли гунна,
надевал на себя что сызнова входит в моду,
сеял рожь, покрывал черной толью гумна
и не пил только сухую воду.
Я впустил в свои сны вороненый зрачок конвоя,
жрал хлеб изгнанья, не оставляя корок.
Позволял своим связкам все звуки, помимо воя;
перешел на шепот. Теперь мне сорок.
Что сказать мне о жизни? Что оказалась длинной.
Только с горем я чувствую солидарность.
Но пока мне рот не забили глиной,
из него раздаваться будет лишь благодарность.
24 мая 1980
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
