Ну, сколько можно – таможня и остановка?
В смятеньи ложном соседи, трусы, тусовка.
Жара и снега нету, граница прочно
Сковала тучи грубо: темно и сочно.
И снов страницы бешеный пограничник
Не просто комкал – на полосы рвал (опричник!)
Хватал и комкал, с хрустом бумага – в клочья,
Такие нынче нравы бездушной ночью.
– Очки снимите, леди.
– Уже снимаю!
Улыбка, дядя. Снимок, пожалуй, к маю,
Не ждите раньше, фотограф – не ксерокс скорый,
Искусство – это как белый в грибную пору,
Как антитеза в мире прямом и ясном,
Как вы и люди, как льдистый торос и пламень,
Как стих внезапный, вызванный недосыпом…
– Довольно, дама!
В поле ничем укрытом
Стою и птица вьюги крылом наотмашь:
– Не любят люди стихов и поэтов тоже.
На окошке на фоне заката
дрянь какая-то жёлтым цвела.
В общежитии жиркомбината
некто Н., кроме прочих, жила.
И в легчайшем подпитье являясь,
я ей всякие розы дарил.
Раздеваясь, но не разуваясь,
несмешно о смешном говорил.
Трепетала надменная бровка,
матерок с алой губки слетал.
Говорить мне об этом неловко,
но я точно стихи ей читал.
Я читал ей о жизни поэта,
чётко к смерти поэта клоня.
И за это, за это, за это
эта Н. целовала меня.
Целовала меня и любила.
Разливала по кружкам вино.
О печальном смешно говорила.
Михалкова ценила кино.
Выходил я один на дорогу,
чуть шатаясь мотор тормозил.
Мимо кладбища, цирка, острога
вёз меня молчаливый дебил.
И грустил я, спросив сигарету,
что, какая б любовь ни была,
я однажды сюда не приеду.
А она меня очень ждала.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
