ты всегда на войне, у тебя этим летом кампания
баррикады имеют неизменно воинственный вид
и никто никогда не узнает, что было заранее
потому что на линии фронта убит замполит.
а жена замполита Раиса Петровна Невзгода
в это время взирает на солнце и думает, что
генеральный директор Давид нефтяного завода
положил свою тёмную голову ей на плечо
он неслыханно нежен с её охренительным бюстом
в совершенстве владеет нерусским своим языком
но Раисе Петровне Невзгоде становится грустно
потому что Давид с её мужем ещё не знаком.
замполиту теперь всё равно, кто случится с Раисой Петровной
потому что имеет давно нерентабельный вид
генеральный директор Давид совершенно спокойно
с очень сильным московским акцентом ей говорит:
«дорогая Раиса, вы так неожиданно страстны
ваша кожа бела, словно тёплый глоток молока
прежде чем вас убить, попытался спасти, но напрасно
чтобы не было больно, я вас по-щенячьи лакал
я испил вашу плоть, вашу душу, рвал вас на части
растворял свою нефть в вашей тонкой прозрачной крови
и теперь, когда вас больше нет, стал непричастен
к багровеющим пятнам текущей на запад зари»
где-то там, на растаявшей линии фронта
муж Раисы Петровны Невзгоды далеко не убит
пиджаком и усами Давида щеголяет он с понтом
до тех пор, пока солнце забудет, что такое зенит.
Бухточка моя любимая, дай я тебя обниму и расцеловывуваю! Приезжай в Питер, бухнём и оторвёмся под селёдку с картохой.
я так часто во сне вижу Питер, кабы всё было просто, я бы уже давно и приехала и обняла тебя. но ничего, наши крыши и наша селёдка - впереди, верю!
экспромт
В кривоколенном переулке,
где спряталась от всех страна,
в старинной жестяной шкатулке
идет кровавая война...
Зачем солдаты исчезает
давно не помнит командир,
и мир, как крохотный Израиль,
протёрт до черных дыр...
Спасибо за прекрасный экспромт, Владимир!
умер, умер ) любовница замполита...
например:
любовник был давидова колена -
и жгуч, и трепетен, и норовист.
а замполит зашил на фтонте вены
и выжил! тоже, тот еще артист!
Раиса выпитой душой скорбила
о безвозвратно убиенном муже
и траур даже месяц поносила.
но, оказалось, замполит был нужен
не только ей... Была еще Полина...
и т.д.
)))
а у Полины новость ещё та -
на фронте Западном почти без перемен
она не просто так, а медсестра
и знает, что нельзя давать взамен
антигриппина мазь как маргарин
ну а Петровна клином клин
перешибить с Давидом не смогла
и нефть текла как жёлтая смола
из голубых толстеющих перин
но замполит не убиенным был тогда
отмачивал в смоле свои повязки
во лбу Полины плавилась звезда
и исчезала медленно и вязко
:)
Звезда, увы, вобрала всю смолу
и нефть, и похоть четверых влюбленных.
Полина побежала к санузлу,
полна сомнений неопределенных...
Но не успела. Черным маслом в снег
из лба звезда пролИлась - и грехами,
которыми наполнен человек,
Полина расплатилась. С петухами
душа взлетела по своим делам.
Что ждет ее, не будем задаваться
вопросом. Уж грешна не по годам.
была. (А замполит остался "с носом")
:-)
Отличное стихотворение, Снег.
Спасибо, Наташ. Приятно очень, что тебе понравилось :).
Теперь стало ясно, что в нём Полины не хватает.
Вы меня скоро разграбите своими стихами...
Да это не проблема, если речь идёт о баллах. Здешняя система позволяет оформлять дарственную в безвозмездное пользование (у кого есть накопления, разумеется). Сообщите мне в приёмной, когда разоритесь окончательно. :)
Спасибо огромное. Надеюсь, что разграбила не душу. :)
Я экономная девочка :). Да и на хорошие стихи никогда не жалко...
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Здесь жил Швейгольц, зарезавший свою
любовницу – из чистой показухи.
Он произнес: «Теперь она в Раю».
Тогда о нем курсировали слухи,
что сам он находился на краю
безумия. Вранье! Я восстаю.
Он был позер и даже для старухи -
мамаши – я был вхож в его семью -
не делал исключения.
Она
скитается теперь по адвокатам,
в худом пальто, в платке из полотна.
А те за дверью проклинают матом
ее акцент и что она бедна.
Несчастная, она его одна
на свете не считает виноватым.
Она бредет к троллейбусу. Со дна
сознания всплывает мальчик, ласки
стыдившийся, любивший молоко,
болевший, перечитывавший сказки...
И все, помимо этого, мелко!
Сойти б сейчас... Но ехать далеко.
Троллейбус полн. Смеющиеся маски.
Грузин кричит над ухом «Сулико».
И только смерть одна ее спасет
от горя, нищеты и остального.
Настанет май, май тыща девятьсот
сего от Р. Х., шестьдесят седьмого.
Фигура в белом «рак» произнесет.
Она ее за ангела, с высот
сошедшего, сочтет или земного.
И отлетит от пересохших сот
пчела, ее столь жалившая.
Дни
пойдут, как бы не ведая о раке.
Взирая на больничные огни,
мы как-то и не думаем о мраке.
Естественная смерть ее сродни
окажется насильственной: они -
дни – движутся. И сын ее в бараке
считает их, Господь его храни.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.