Вот так я писала в юности (не сохранилось) и в начале творческой реинкарнации.
Я не в ответе, что нужны цари
----
Мы подбираем с пола сухари,
Нас кормят и пасут. И очевидно,
Не я в ответе, что нужны цари,
И что царям необходимо быдло.
Я не в ответе за ходы ферзей,
На пешечное мясо сбили цену.
И вот уже не худших из друзей
Обстадила и сбыдлила система.
Наш путь ведет на жертвенный алтарь
В традициях военного парада.
Царь не в ответе, кто в России царь,
Он лишь баран, е**щий это стадо.
Но вдруг заблеяла очередная тварь,
Которую тащили на заклание:
"Я не в ответе, кто в России царь!"
Но кто услышит это покаяние?
Нам
---
Я - потомок двух разных религий и трёх партбилетов,
и родителей некрещёных, необращённых, разведённых.
Дитя счастливого строя, песня которого спета.
Омут-юность перестройная, алкогольная, по талонам.
Мы, обучившиеся на всех и вся повсеместно класть,
отслужившие, откосившие воистину и во славу.
Факт - последние комсомольцы, вступающие во власть.
Поздравляю, моё поколение, ты начинаешь править!
Сколько разных гражданств в одном зазубренном Лукоморье,
наградившем наивных нас сбычей мечт джинсо-жвачно-колбасных!
А помните азарт на бурных уроках истории,
после того, как кто-то первым произносил: "Не согласен!"?
Мы - беруще-дающие, элита, прослойка, рабкласс.
Битые идеи и ценности, покоящиеся в утиле.
Думать нечем и лень, что где-то топор попал под компас,
нам, последним, кого вообще задумываться учили.
спокойно
---
Обжигающий ветер,
гарцующий стяг.
За идею, родимая братия!
Это сон - это явь,
это дикий октябрь,
одуряющий демократией.
С меткой "экстренно"
свежая кровь в новостях
топит залпы народных проклятий.
Наши ставки -
отчаянье,бунт и октябрь.
В кон, желающие демократий!
Всё на круги своя,
ибо совесть - культя,
равнодушие - славный каратель!
Спи спокойно в промозглом тумане октябрь -
демократ дрыхнет на демократе.
И снова рынок в заводских цехах
---
И снова рынок в заводских цехах,
И пала за углом библиотека.
И в городах всё развалилось нах!
И на селе не "му", ни "кукареку!"
Мы сдали бой не выходя на ринг,
Облившись липкой шоколадной толщей.
Словечек с окончаньем "ШН" и "ИНГ"
Всё больше,
больше,
больше,
больше,
больше...
Меня преследуют две-три случайных фразы,
Весь день твержу: печаль моя жирна...
О Боже, как жирны и синеглазы
Стрекозы смерти, как лазурь черна.
Где первородство? где счастливая повадка?
Где плавкий ястребок на самом дне очей?
Где вежество? где горькая украдка?
Где ясный стан? где прямизна речей,
Запутанных, как честные зигзаги
У конькобежца в пламень голубой, —
Морозный пух в железной крутят тяге,
С голуботвердой чокаясь рекой.
Ему солей трехъярусных растворы,
И мудрецов германских голоса,
И русских первенцев блистательные споры
Представились в полвека, в полчаса.
И вдруг открылась музыка в засаде,
Уже не хищницей лиясь из-под смычков,
Не ради слуха или неги ради,
Лиясь для мышц и бьющихся висков,
Лиясь для ласковой, только что снятой маски,
Для пальцев гипсовых, не держащих пера,
Для укрупненных губ, для укрепленной ласки
Крупнозернистого покоя и добра.
Дышали шуб меха, плечо к плечу теснилось,
Кипела киноварь здоровья, кровь и пот —
Сон в оболочке сна, внутри которой снилось
На полшага продвинуться вперед.
А посреди толпы стоял гравировальщик,
Готовясь перенесть на истинную медь
То, что обугливший бумагу рисовальщик
Лишь крохоборствуя успел запечатлеть.
Как будто я повис на собственных ресницах,
И созревающий и тянущийся весь, —
Доколе не сорвусь, разыгрываю в лицах
Единственное, что мы знаем днесь...
16 января 1934
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
