из цикла "Ушельские хроники. персонаж Блиц-СИ (DAN)"
Хорошо
— почему ты меня никогда не зовёшь к себе?
— потому что я сам удивительно мёртвый бездомный.
— ты нигде не живёшь?
— я при жизни так часто болел, что был рад умереть в 18.09 во вторник.
— ну и как ты теперь существуешь?
— ты знаешь, никак. захожу в магазин через стены, толкаю прохожих, иногда очень тянет курить как живых натощак.
— разве мёртвые курят?
— а разве живые предложат?
— улыбаюсь.
— и я, ты домой?
— ну, наверное...
сумерки, сплин.
хорошо, если где-то есть место по имени домик,
хорошо, если в домике люди без всяких причин
о тебе неживом на земле... просто помнят.
Обычно мне хватает трёх ударов.
Второй всегда по пальцу, бляха-муха,
а первый и последний по гвоздю.
Я знаю жизнь. Теперь ему висеть
на этой даче до скончанья века,
коробиться от сырости, желтеть
от солнечных лучей и через год,
просроченному, сделаться причиной
неоднократных недоразумений,
смешных или печальных, с водевильным
оттенком.
Снять к чертям — и на растопку!
Но у кого поднимется рука?
А старое приспособленье для
учёта дней себя ещё покажет
и время уместит на острие
мгновения.
Какой-то здешний внук,
в летах, небритый, с сухостью во рту,
в каком-нибудь две тысячи весёлом
году придёт со спутницей в музей
(для галочки, Европа, как-никак).
Я знаю жизнь: музей с похмелья — мука,
осмотр шедевров через не могу.
И вдруг он замечает, бляха-муха,
охотников. Тех самых. На снегу.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
