Она служила женщиной в собственном храме.
Это было непросто: надо вымыть все рамы,
Сломать перегородки и стены
Системы.
Крышу… о, крыша! Ты вечно дырява,
О ней говорят «с приветом дама»,
Но в прорехах светятся звёзды
И дом, милый дом. Хэппи бёздэй.
Она уже почти забыла о первом муже,
С трудом отогрела пальцы от смертной стужи.
Выжила, выложила ещё один витраж
В заплёванных и отмытых рамах. Кураж.
Искала снова в свой храм жреца,
Всем были открыты двери, и музыка из серии
Лам-ца-дри-ца-ца.
Приходили разные, кто с добром, кто так
Заглянуть на часок, в грязных сапогах
С видом хозяина, а у самого за душой
Полпачки доли да павлиний хвост большой.
Она в дверях встречала каждого,
Проводила внутрь, они ходили важно,
Оценивали недвижимость цепким глазом
И хотели всё и разом.
Она говорила, что всё отдаст даром
И заглядывала в щёлочки-глаза:
Будешь ли служить на образа?
А он так: — А чем заплатишь за службу?
И получив всё, что хотел, уходил недужно.
И она снова мыла пол со вздохом,
Сажала цветы, мыла рамы. Плохо
Когда нет хозяина в храме.
Да где ж его взять?
Были и те, кто из храма хотели сделать гостиницу,
Задерживались подольше, с гостинцами,
Обещали безбедность и пир на весь мир.
Один курил, второй – вампир…
Она ежедневно писала Богу
Кровью на песке и в жёлтой тоске
Смотрела, как засасывает жертву песок,
И потом под кроватью находила носок,
Оставшийся от нахлебника или вора.
И снова обречённо мела горы сора…
Ночью она выходила из крошечной дыры,
Взлетала на крышу, где только кошки и комары
Смотрят на звёзды, и творила новые миры
Взмахами тонких ресниц –
Тиц-тиц.
Чуть наклонив голову набок, так надо,
Слушала шёпот времени и шелест новых Вселенных
И взглядом мысли читала следы явленных,
Тихая истина слетала с её уст.
А Храм до сих пор пуст…
Она утомительно вечная, а хотела человечьего:
Не вселенской, а обычной любви кого-то широкоплечего.
Маленькой такой, пусть не выросшей, но хорошей,
Чтоб уткнуться лбом и ласковой кошкой
Мурлыкать сказки на ушко и выдавать секреты
Жизни.
Просто для того, чтобы портреты
На стенах храма не сошли с ума от кошмара,
Творимого за его пределами…
Мама маршевую музыку любила.
Веселя бесчувственных родных,
виновато сырость разводила
в лад призывным вздохам духовых.
Видно, что-то вроде атавизма
было у совслужащей простой —
будто нет его, социализма,
на одной шестой.
Будто глупым барышням уездным
не собрать серебряных колец,
как по пыльной улице с оркестром
входит полк в какой-нибудь Елец.
Моя мама умерла девятого
мая, когда всюду день-деньской
надрывают сердце “аты-баты” —
коллективный катарсис такой.
Мама, крепко спи под марши мая!
Отщепенец, маменькин сынок,
самого себя не понимая,
мысленно берёт под козырёк.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
