Баю-бай,отстираны рубахи.
Тили-тили, был бы целым дом.
Настоявшись на тоске и страхе,
бродит ветер в поле правовом.
Чуть придурковато, но былинно
плачет Азазелло в маскхалат.
Дремлет у камина балерина,
оловянных схоронив солдат.
Каламбурит смерть, и зубоскалит,
и сквозь зубы цвиркает свинцом.
А на самом дальнем сеновале
спит весна с заезжим кузнецом.
Баю-бай, усни и ты. Не слушай,
не ходи, не трогай, не смотри,
чтоб не напороться нашим душам
на растяжки нервные внутри.
Кажется чуть-чуть, и небо треснет,
и на тыщу верст вокруг погост,
где горланит огненную песню
птица-жизнеедка – Холокост.
Дед и баба били, не разбили…
Спи, родной, наутро будет рай.
Вот такое, милый, тили-тили,
вот такое, свет мой, баю-бай…
Самосуд неожиданной зрелости,
Это зрелище средней руки
Лишено общепризнанной прелести -
Выйти на берег тихой реки,
Рефлектируя в рифму. Молчание
Речь мою караулит давно.
Бархударов, Крючков и компания,
Разве это нам свыше дано!
Есть обычай у русской поэзии
С отвращением бить зеркала
Или прятать кухонное лезвие
В ящик письменного стола.
Дядя в шляпе, испачканной голубем,
Отразился в трофейном трюмо.
Не мори меня творческим голодом,
Так оно получилось само.
Было вроде кораблика, ялика,
Воробья на пустом гамаке.
Это облако? Нет, это яблоко.
Это азбука в женской руке.
Это азбучной нежности навыки,
Скрип уключин по дачным прудам.
Лижет ссадину, просится на руки -
Я тебя никому не отдам!
Стало барщиной, ревностью, мукою,
Расплескался по капле мотив.
Всухомятку мычу и мяукаю,
Пятернями башку обхватив.
Для чего мне досталась в наследие
Чья-то маска с двусмысленным ртом,
Одноактовой жизни трагедия,
Диалог резонера с шутом?
Для чего, моя музыка зыбкая,
Объясни мне, когда я умру,
Ты сидела с недоброй улыбкою
На одном бесконечном пиру
И морочила сонного отрока,
Скатерть праздничную теребя?
Это яблоко? Нет, это облако.
И пощады не жду от тебя.
1982
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
