Я уже перестала надеяться, более верить
В неприход, неприлёт, неявление новых невстреч.
Где ни выйди — везде (и опять) ошибаешься дверью.
Выхожу из себя не одетая. Эй, не перечь!
Не вставай поперёк, не виси и не делай глазами
Выражение крайнего ужаса, это не край,
То — душа нараспашку и светится не образами,
А прообразом Света (ещё называется «рай»).
Слишком ярко? Пугающе ярко. Простите, убавить
Не могу, не хочу, да и кто убавляет звезду?
Типа диммер поставил в кипящем лучистом расплаве
И играйся — накал понижай, забавляйся, колдуй?..
Извини, регулятора нет. И обычности тоже.
Обжигает до боли реакция в плотном ядре.
Я не дьявол, не дура, не псих, и не псевдосвятоша.
Солнце греет живых потому, что не может не греть.
В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты, где выглядят смешно и жалко сирень и прочие цветы, есть дом шестнадцатиэтажный, у дома тополь или клен стоит ненужный и усталый, в пустое небо устремлен; стоит под тополем скамейка, и, лбом уткнувшийся в ладонь, на ней уснул и видит море писатель Дима Рябоконь.
Он развязал и выпил водки, он на хер из дому ушел, он захотел уехать к морю, но до вокзала не дошел. Он захотел уехать к морю, оно — страдания предел. Проматерился, проревелся и на скамейке захрапел.
Но море сине-голубое, оно само к нему пришло и, утреннее и родное, заулыбалося светло. И Дима тоже улыбнулся. И, хоть недвижимый лежал, худой, и лысый, и беззубый, он прямо к морю побежал. Бежит и видит человека на золотом на берегу.
А это я никак до моря доехать тоже не могу — уснул, качаясь на качели, вокруг какие-то кусты. В кварталах дальних и печальных, что утром серы и пусты.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
