Одутловатая дама невнятных форм, нервно сминая в руке букетик искусственных незабудок и с дрожью в теле, стояла подле столба, на котором висела круглая таблица со вставшими часами. Вокруг столба простиралась просторная площадь и снующие люди, но люди спотыкались взглядом об Ольгу Владимировну, на ходу бинтовали взгляду раскрошенные части и учтиво бежали дальше.
Ольга пыталась проломить череп своему ожиданию, но ничего не вышло, оно постоянно разрасталось вширь и вглубь, незаметно подкрепляясь пластмассовыми стебельками голубоватых цветов.
Максим Валентинович вторгся в раздетую площадь в строгом алом пальто, из-под воротника выбивался сиреневый галстук, волосы непричёсанным стогом росли прямо из головы пучками зелёной травы. В глазах плавал остаток айсберга, пол часа назад убивший Титаник.
«Моя Оленька!» - он побежал, пальто слетело, обнажая потресканную кожу, из которой просачивались конверты с письмами о признаниях в любви. Галстук намотался на шее скользкой змеёй и стал душить Ольгу Владимировну.
Незабудки выскользнули из её размягчённых пальцев и въелись в пучки зелёной травы. Прохожие со страхом перепрыгивали их, словно это была утонувшая бездна.
«Так нельзя жить, мама! Он не придёт, наш папа умер!» - молодая девушка кричала, рыдала, но вставшие часы отбросили её назад.
У Ольги не было времени узнать дочь, она легла на измятые тёплые камни и укрылась алым пальто.
Я из земли, где все иначе,
Где всякий занят не собой,
Но вместе все верны задаче:
Разделаться с родной землей.
И город мой — его порядки,
Народ, дома, листва, дожди —
Так отпечатан на сетчатке,
Будто наколот на груди.
Чужой по языку и с виду,
Когда-нибудь, Бог даст, я сам,
Ловя гортанью воздух, выйду
Другим навстречу площадям.
Тогда вспорхнет — как будто птица,
Как бы над жертвенником дым —
Надежда жить и объясниться
По чести с племенем чужим.
Но я боюсь за строчки эти,
За каждый выдох или стих.
Само текущее столетье —
На вес оценивает их.
А мне судьба всегда грозила,
Что дом построен на песке,
Где все, что нажито и мило,
Уже висит на волоске,
И впору сбыться тайной боли,
Сердцебиениям и снам —
Но никогда Господней воли
Размаха не измерить нам.
И только свет Его заката
Предгрозового вдалеке —
И сладко так, и страшновато
Забыться сном в Его руке.
1984
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
