Перебинтованы столбы метелью белой,
зиме сдаются без борьбы
душа и тело.
Зима штурмует города, победы множит,
без объявления войны
бомбит прохожих.
Сковала цепью ледяной – аэропорты,
на перекрёстках городов –
разметки стёрты.
Морозный кружится десант над каждой крышей,
нас принуждает надевать
коньки и лыжи.
Снеговики, на площадях, стоят на страже,
глаза горят, в ухмылке рот,
что страшно даже...
В сугробах почта, телеграф, в блокаде банки,
замёрзла рыбка на окне
в случайной склянке.
Сидим с приятелем и рыбку поминаем.
за неприятелем холодным –
наблюдаем.
Вся водка выпита – печальная картина...
не проложить ли мне лыжню?
до магазина?
На окошке на фоне заката
дрянь какая-то жёлтым цвела.
В общежитии жиркомбината
некто Н., кроме прочих, жила.
И в легчайшем подпитье являясь,
я ей всякие розы дарил.
Раздеваясь, но не разуваясь,
несмешно о смешном говорил.
Трепетала надменная бровка,
матерок с алой губки слетал.
Говорить мне об этом неловко,
но я точно стихи ей читал.
Я читал ей о жизни поэта,
чётко к смерти поэта клоня.
И за это, за это, за это
эта Н. целовала меня.
Целовала меня и любила.
Разливала по кружкам вино.
О печальном смешно говорила.
Михалкова ценила кино.
Выходил я один на дорогу,
чуть шатаясь мотор тормозил.
Мимо кладбища, цирка, острога
вёз меня молчаливый дебил.
И грустил я, спросив сигарету,
что, какая б любовь ни была,
я однажды сюда не приеду.
А она меня очень ждала.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
Дизайн: Юлия Кривицкая
Продолжая работу с сайтом, Вы соглашаетесь с использованием cookie и политикой конфиденциальности. Файлы cookie можно отключить в настройках Вашего браузера.
