Психотерапевту работать дождливо непросто –
все несут к нему в потных руках скомканные вопросы.
Психотерапевт тщательно расправляет влажные бумажки –
даты и цифры на них давно стёрты, обломки домов,
могильные плиты, под потолком болтаются приклеенные мухи –
видно, что они давно мёртвы, паук так не думает,
разыскивая каждую из них в паутине из пяти углов.
Пациент Василий Куприянович Фрейд забыл, что он Ленин и нюхает
дорогу, усыпанную тюльпанами, его нос лилов,
кучер пьяный.
Везёт в разбитой карете степями лунными
стебельки поникших лютиков –
в них не так много лютиков, но нужно понять, кто из них злой
и долой ромашки.
Психотерапевту немного страшно,
потому что в ковчеге бизнес классом плывёт Ной,
ни о чём не спрашивает, отвечает на вопросы:
«кто стебельки лютиков косит,
тот и скажет, что Моська съела пол хобота у слона»
Всё же как холодна
забытая в осенней луже туфля,
шнурки плывут к берегу длинной стайкой.
Психотерапевт их поочерёдно лайкает
и начинает жизнь Ленина с ноля.
С неба, по обыкновению, манка недосоля, но
Фрейд говорит всем, что это пшено.
Василий Куприянович смотрит на него и ему становится смешно.
Какая осень!
Дали далеки.
Струится небо,
землю отражая.
Везут медленноходые быки
тяжелые телеги урожая.
И я в такую осень родилась.
Начало дня
встает в оконной раме.
Весь город пахнет спелыми плодами.
Под окнами бегут ребята в класс.
А я уже не бегаю - хожу,
порою утомляюсь на работе.
А я уже с такими не дружу,
меня такие называют "тетей".
Но не подумай,
будто я грущу.
Нет!
Я хожу притихшей и счастливой,
фальшиво и уверенно свищу
последних фильмов легкие мотивы.
Пойду гулять
и дождик пережду
в продмаге или в булочной Арбата.
Мы родились
в пятнадцатом году,
мои двадцатилетние ребята.
Едва встречая первую весну,
не узнаны убитыми отцами,
мы встали
в предпоследнюю войну,
чтобы в войне последней
стать бойцами.
Кому-то пасть в бою?
А если мне?
О чем я вспомню
и о чем забуду,
прислушиваясь к дорогой земле,
не веря в смерть,
упрямо веря чуду.
А если мне?
Еще не заржаветь
штыку под ливнем,
не размыться следу,
когда моим товарищам пропеть
со мною вместе взятую победу.
Ее услышу я
сквозь ход орудий,
сквозь холодок последней темноты...
Еще едят мороженое люди
и продаются мокрые цветы.
Прошла машина,
увезла гудок.
Проносит утро
новый запах хлеба,
и ясно тает облачный снежок
голубенькими лужицами неба.
1935
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
