висок навылет
выльет день часы
из доли високосной
пылью костной
на вислою поникшие усы
на реверс
с австралийским утконосом
какая дичь и эукариот
по илу мыслей
водит мягким клювом
безделье в плен
и в долю не берёт
теперь на букву ха
пойти велю вам
да сколько можно
целовать закон
который для тебя
петля да дышло
на не твоём лугу
пасутся ко...
в идиллии опять
чего не вышло
грозится карой ворон
в тину дней
погрузятся привычки
лисы спички возьмут
услыша четырёх коней
и море подожгут
но невелички слетятся
кислым пеплом на губах
осядут серым снегом
на ресницах
из маленьких
но многих через страх
чудная красота
заголосится
Времена не выбирают,
в них живут и умирают.
Большей пошлости на свете
нет, чем клянчить и пенять.
Будто можно те на эти,
как на рынке, поменять.
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
блещет тучка; я в пять лет
должен был от скарлатины
умереть, живи в невинный век,
в котором горя нет.
Ты себя в счастливцы прочишь,
а при Грозном жить не хочешь?
Не мечтаешь о чуме
флорентийской и проказе.
Хочешь ехать в первом классе,
а не в трюме, в полутьме?
Что ни век, то век железный.
Но дымится сад чудесный,
блещет тучка; обниму
век мой, рок мой на прощанье.
Время — это испытанье.
Не завидуй никому.
Крепко тесное объятье.
Время — кожа, а не платье.
Глубока его печать.
Словно с пальцев отпечатки,
с нас — его черты и складки,
приглядевшись, можно взять.
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
