Настасья Филипповна мужчин не жалела,
была красавицей
и деньги жгла.
Не для того, чтобы телом согреться –
дров хватало, в доме тепло –
но замерзало сердце.
Время завистливо, мстит безупречности
прошлым заслугам
юных побед.
Две капли бы нежности к той неизбежности
подбросить судьбе —
снять на нежность запрет.
Настасья Филипповна речи ненужные
вела с идиотами, душу рвала,
кричала, молчала
и поняла:
надоел мне Тоцкий,
хочу быть убитой Рогожиным.
Достоевский услышал.
Она умерла.
Деньги жгла - зря. Могла бы купить билет на пароход и уплыть в Америку. Жизнь и борьба в условиях фронтира избавили бы от тоски и надрыва.
ага... в Америку... искать замену Тоцкому? или Рогожину, американскому, уступить таки?) с высоты 21-го века - проблема ничтожна, а Настасья Филипповна закваски новой не подлежит) тоску и надрыв мы унаследовали и укрепили...))
Чтобы оставить комментарий необходимо авторизоваться
Тихо, тихо ползи, Улитка, по склону Фудзи, Вверх, до самых высот!
Я в детстве заболел
От голода и страха. Корку с губ
Сдеру - и губы облизну; запомнил
Прохладный и солоноватый вкус.
А все иду, а все иду, иду,
Сижу на лестнице в парадном, греюсь,
Иду себе в бреду, как под дуду
За крысоловом в реку, сяду - греюсь
На лестнице; и так знобит и эдак.
А мать стоит, рукою манит, будто
Невдалеке, а подойти нельзя:
Чуть подойду - стоит в семи шагах,
Рукою манит; подойду - стоит
В семи шагах, рукою манит.
Жарко
Мне стало, расстегнул я ворот, лег, -
Тут затрубили трубы, свет по векам
Ударил, кони поскакали, мать
Над мостовой летит, рукою манит -
И улетела...
И теперь мне снится
Под яблонями белая больница,
И белая под горлом простыня,
И белый доктор смотрит на меня,
И белая в ногах стоит сестрица
И крыльями поводит. И остались.
А мать пришла, рукою поманила -
И улетела...
1966
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.