Скачут по лестнице жизни года беззаботные,
ёлки стоят в карауле, блестя эполетами,
прошлое вдаль уползает змеёй серпантиновой,
дёрнешь —
и хвост оборвётся полоской бесцветною.
Грустный узор вышивая окрепшими крыльями,
птичьи ковры-самолёты на небе рисуются
гладью владимирской, крестиком...
в туче – прорешина –
вроде бы круг, но в квадрате - симметрия Эшера.
Где мои крылья, где мелкое море – «погорлышко»,
запахи сырников, летнего долгого завтрака,
пенки с варенья, качели, купанье до одури,
змеи воздушные,
клятвы в любви – настоящие.
Память наивно узлами провалы отметила,
мокрым бельём, на просушку, на солнце развесила,
высохнет – вспомню,
закину на полку Раскаяние.
Самонадеянно верю, что жизнь – познаваема.
Голова моя - темный фонарь с перебитыми стеклами,
С четырех сторон открытый враждебным ветрам.
По ночам я шатаюсь с распутными, пьяными Феклами,
По утрам я хожу к докторам.
Тарарам.
Я волдырь на сиденье прекрасной российской словесности,
Разрази меня гром на четыреста восемь частей!
Оголюсь и добьюсь скандалёзно-всемирной известности,
И усядусь, как нищий-слепец, на распутье путей.
Я люблю апельсины и все, что случайно рифмуется,
У меня темперамент макаки и нервы как сталь.
Пусть любой старомодник из зависти злится и дуется
И вопит: "Не поэзия - шваль!"
Врешь! Я прыщ на извечном сиденье поэзии,
Глянцевито-багровый, напевно-коралловый прыщ,
Прыщ с головкой белее несказанно-жженой магнезии,
И галантно-развязно-манерно-изломанный хлыщ.
Ах, словесные, тонкие-звонкие фокусы-покусы!
Заклюю, забрыкаю, за локоть себя укушу.
Кто не понял - невежда. К нечистому! Накося - выкуси.
Презираю толпу. Попишу? Попишу, попишу...
Попишу животом, и ноздрей, и ногами, и пятками,
Двухкопеечным мыслям придам сумасшедший размах,
Зарифмую все это для стиля яичными смятками
И пойду по панели, пойду на бесстыжих руках...
1909
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
