рассказать про мою работу не получится в двух словах.
это крылья, чёрт побери – белые.
это люди, чёрт побери – разные.
тонет лодка усталой души – я бросаюсь её спасать,
забывая, что помощь моя
может каплей последнею стать,
перельётся забортной водой и утянет беднягу на дно,
заниматься чужими объектами –
по инструкциям запрещено.
вызывают меня на ковёр, в райский дворик,
на строгий допрос:
что за дело тебе до ч у ж о й?
ты с в о ю ещё не донёс.
список правил возьми и читай: н е т у прав у тебя выбирать.
всех несчастных тащить сразу в рай?
нам святых уже некуда класть.
кстати, дело вообще не в этом, сколько раз тебе повторять:
сострадание под запретом –
ты не волен рулить сюжетом.
с подопечной душой – сладу нет,
что не вечер – то новый кабак,
я уныло плетусь ей вослед,
крылья прячу в потёртый рюкзак.
то невольным явлюсь собеседником,
то – с отчаяния – собутыльником,
обсуждателем про Создателя
утешителем, соглашателем.
не верчу головой, мне не велено
не спасаю парящих над бездною
отвлекаюсь и крылья прореживаю
в чистоте содержу, по инструкциям.
рассказать про мою работу – не получится в двух словах.
это – крылья, истёртые в пух,
это – люди, из праха в прах.
Я выпил газированной воды
под башней Белорусского вокзала
и оглянулся, думая куды
отсюда бросить кости. Вылезала
из-за домов набрякшая листва.
Из метрополитеновского горла
сквозь турникеты масса естества,
как черный фарш из мясорубки, перла.
Чугунного Максимыча спина
маячила, жужжало мото - вело,
неслись такси, грузинская шпана
вцепившись в розы, бешено ревела.
Из-за угла несло нашатырем,
лаврентием и средствами от зуда.
И я был чужд себе и четырем
возможным направлениям отсюда.
Красавица уехала.
Ни слез,
ни мыслей, настигающих подругу.
Огни, столпотворение колес,
пригодных лишь к движению по кругу.
18 июля 1968, Москва
При полном или частичном использовании материалов гиперссылка на «Reshetoria.ru» обязательна. По всем возникающим вопросам пишите администратору.
